– Сколь печален ваш рассказ, прекрасная сеньорита, – качнул бородой Дон Саладо. – И сколь жаль, что благородный дон Хорхе, отец ваш, не смог присоединиться к нам…
– Он сказал, что не нарушит клятвы, – сжала губы лобастая. – Это древняя клятва рода Новерадо – его глава не покинет Кастилию, пока мавры еще ходят по нашей земле.
…Как в том древнем романсьеро: вечно будет дон Хорхе стеречь горы Сьерра-Мадре…
Фу ты! И что это на ум такое лезет? Вроде ж белый день на дворе!
– Однако же не станем думать о прошлом, друзья! – воскликнул Дон Саладо, руку свою костлявую вверх поднимая. – О нем мы вспомним, когда преклоним колени на прекрасной земле – той, что ждет нас за морем-Океаном. Сейчас же – вперед, к Терра Граале, к Земле Чаши Господней! Вперед, друзья!
– Вперьед! Ха-ха, это есть гууде! – рявкнул ван дер Грааф, ворочая рулем.
– Вперед! Вперед! – радостно подхватили матросы.
– Вперед, – одними губами шепнула Инесса.
Один я стоял столбом, глазами моргая. Ну, повелись все, вся честная компания! Эх, заразная хворь у Дона Саладо!
Значит, одному мне соображать придется. Ежели повезет, ежели бар проскочим да в море выйдем, сам к рулю стану. А там – курс вест, затем резко на норд, после – на норд-ост…
Дойдем! А в Лиссабоне сгружу всех на берег, ребят нужных разыщу, о работенке подумаю. Ведь и там у Калабрийца друзья имеются!
Но это послезавтра будет – коли в море прорвемся. А пока…
– Восславим же Господа нашего, Иисуса Христа! – продолжал рыцарь, очами сверкая. – Того, Кто путь нам указал, Того, Кто руку над нами простер!
– Славься, славься, Иисусе! – грянуло со всех сторон. – Славься, Господь наш! Стяг Иисусов! Стяг Иисусов!
Похолодел я даже от этого крика. Уж больно серьезно прозвучало – без всяких шуток.
А шкипер башкой мотнул, в руль ручищами вцепился, завел тяжелым басом:
Подхватили, запели в дюжину голосов:
И сам не заметил, как подпевать начал. А ведь и слов даже не знаю – сами собой вроде как рождаются.
И все-таки не прорвались мы!
Сразу я понял, как только Вильманрике, поселок рыбацкий, слева по борту остался. Поглядел я вперед.
Эх!..
Вроде бы как в кости играешь. Кинул – выпало, снова кинул – и опять повезло. Знаешь, что везение вот-вот лопнет, а все одно – ставки удваиваешь. Так я Куло своего, паршивца, у Пепе Одноглазого выиграл. Так то Куло, дурь ушастая!
А я и сам вроде Куло-Задницы. Потому как понимал – не башкой даже, печенкой своей чувствительной – не выпустят. И Супрема не отступится, и дон Фонсека не забудет. Несколько раз порывался шкипера попросить, чтобы к берегу свернул. Хоть бы у Альгабы или возле Кастеляра. Опасно, конечно, но не так все же. Стража королевская там редко бывает, а по суше до Бонанцы добраться можно, там у Косты гнездо прочное, помогут.
Хотел – да так и промолчал. На удачу понадеялся. А зря, выходит!
…Не одна галера, не две – пять! Огромные, черные, смотреть страшно. Грамотно стоят: две у берега, слева и справа, еще две – возле бурунов, где отмель, а одна, большая самая – посередине, где проход.
Не уйдешь! Слыхал я, находились смельчаки, что по отмели на плоскодонках от стражи уходили. Так ведь на каравелле не прорвешься, да и не подойдешь даже. Ждут!
Поглядел я на рыцаря моего – усмехнулся Дон Саладо:
– Ничего, Начо! Разве не сильнее всего в мире доблесть рыцарская да вера наша Христианская?
Не стал я отвечать – на галеру, ту, что на проходе самом стоит, взглянул. Ох, и чудище! Весел по три десятка на каждом борту, мачты в небо упираются, бомбарды рыла свои гадкие на нас уставили…
– Та-а! Вижу! – бодро откликнулся шкипер. – Это не есть гууде. Это есть королевский галер «Санта- Клара»…
Санта-Клара!
Закрыл я глаза. Судьба, Начо! Сказано ведь – от Святой Клары смерть мне приключится. И сон был – с кораблем под флагом кастильским. От Супремы ушел, от Эрмандады ушел – а от этого не уйти.
Поздно.
И нечего глаза закрывать!
Грохнула бомбарда, окутался густым дымом черный борт, заплескались над мачтами флажки цветные.
– Нет-нет! – воскликнул ван дер Грааф – Мы не будем есть стоять на место, мы будем идти вперьед!
