поручишь. Клеохар, объясни и проводи. Все, поехали!
Кивнул бенефициарию на коне усталом, трибуну кивнул, похлопал своего вороного по шее.
– Вот оно, значит, как. Мальчишке, значит, не поручишь!
Это уже одноглазый – тоже не сдержался.
– Городок – там, за перевалом. Маленький, без стен, без ворот, без… Ничего там нет, даже припаса не возьмешь. Наша застава утром завернула…
Рассказывать Клеохару-бенефициарию пришлось прямо на ходу, с трудом слова выдыхая. Ничего не поделаешь, спешить надо. Коня парень сменить успел, а вот отдохнуть, ясное дело, не отдохнул. Всю ночь в седле да еще по горам – не шутка.
– Римлян там нет. То есть, войск нет – и властей нет, убежали. А живут как раз римляне, самнитов мало, главным образом отставники сулланские.
Хмыкнул Аякс, грудь почесал, заулыбался:
– Резать будем? Или на крест лучше?
Покачал головой бенефициарий, тоже улыбнулся, только иначе совсем.
– Они помочь просят. Вот нам и приказано: приехать, разобраться – и помочь.
– Что-о-о?!
Это мы с Аяксом. Хором. Резать – понятно, на крест – еще понятнее, а чтобы помогать… Да еще кому?
Поглядели мы на Клеохара-бенефициария, не шутит ли, мол? Поняли – не шутит. Потом и друга на друга посмотрели.
Приказ – есть приказ!
Не от безделья я с Аяксом поехала, не от скуки. Хоть и светило солнце ярко, хоть и шли мы походом, только ныло сердце, не отпускало. Не понимала вначале я, в чем беда? Сбылась мечта, увидела ты свою войну, Папия Муцила – настоящую! Чтобы доспехи сверкали, играли букцины, конница живой лентой по дороге тянулась. Словно в песне, словно в сказке детской.
Потом поняла. Нет, не потом, почти сразу.
Не в сказке мы – на войне. Написала я Криксу, Первому Консулу, и Спартак письмо послал, даже не одно. Не в первый бой идет Носящий Браслет, не зря его вождем выбрали. Значит, поймет, должен понять!
И все-таки ныло сердце. Как будто ошиблась где – или Спартак ошибся. Или мы оба. А может, и хуже что?
«Гарган» и «Смерть» – сейчас одно и то же». Зачем такое вслух?
– Там, вроде, Аякс?
– Вроде, там, госпожа Папия.
Где же этому «там» еще быть? Перевал позади, впереди три горы, перед ними – ущелье. По ущелье река течет, остров обегает. А на острове – крыши желтые черепичные. С сотню, пожалуй, или даже больше. Значит, не ошиблись.
Через перевал мы уже вдвоем ехали. Показал нам дорогу Клеохар-бенефициарий, удачи пожелал и обратно поехал. И мы поехали. Он – на войну, мы с Аяксом – римлянам на помощь.
– Может, Папия, вовсе не в римлянах дело? Какого Харона им в самом деле подмогу давать? Раз уж город нам поручили, значит, первым делом рабов освободим, сулланцев-живорезов под замок посадим, какое серебришко найдем, сразу же себе, то есть, в пользу народа Италии!
Волнуется одноглазый, спешит, даже в седле привстает, на крыши черепичные смотрит. А я уже успокоиться успела. Так Спартак и поступает – отправляет в села и города, что на пути попадаются, своих легатов, то за хлебом, то и вправду рабов освободить. Двое нас всего, но и город, что перед нами – не Рим. Ворота, поди, ногой вышибаются. Так что поможем, не подкачаем.
Вьется тропа вниз по склону, мелькают ласточки над желтыми крышами, веет с близких гор прохладный ветерок. Вот уже улицы видны, и форум, и храм с крышей круглой посреди форума.
Ну, кому помогать надо? Открывай ворота!
Ошиблась я насчет ворот – не было их, как, впрочем, и стен. То ли построить не озаботились добрые горожане, то ли разрушены, как в Помпеях. Вместо ворот – камень вкопанный с полустертыми буквами, а возле камня…
– Встречают! Гляди, Аякс!
Могла бы и не говорить. Протер одноглазый око свое единственное, хмыкнул недоуменно, вновь вперед поглядел. Туда ли попали?
Тоги – тоги и паллы. Невелика толпа, в полсотни всего, зато каждый – во всем римском великолепии, разве что красных полос не хватает. Молодых нет, все старики да старухи. Детишки, впрочем, тоже – за спины взрослых прячутся. Почти римский Форум, только вместо трибуна Макра – немолодой толстяк об одной ноге. И правой руки нет. Тычется в пыль деревяшка, свисает с плеча тога, вот-вот в ту же пыль соскользнет. Но вид у толстяка бравый, прямо хоть сейчас под Орла ставь. Нас увидел, приосанился, вперед шагнул. Прокашлялся, уцелевшую руку вперед выбросил.
– Гостям – здравствовать! Курульный эдил Квинкций Вар Херея, старший по городу!
Нахмурился Аякс, слова подбирая, чтобы не сплоховать. Но тут я отозвалась:
– Аякс Палус Терций, легат Спартака. С толмачом. Легат на латыни не разговаривает – из принципа.
Сверкнул мой одноглазый уцелевшим глазом, брови грозно сдвинул, кивнул не спеша.
То-то!
Слезли мы с коней, повела я плечами, усталость прогоняя, а затем к толстяку повернулась – к курульному эдилу Квинкцию Вару Херее.
– Так что у вас случилось?
Шагнул ближе толстяк, деревяшкой пыль загребая. За ним и прочие потянулись, ко мне подступая. Вздохнул одноглазый, руку на рукоять гладиса положил.
– Осмелюсь сообщить! В городе получены сведения, что в Италии установлена новая власть во главе с Первым Консулом Криксом. Указаний из Рима не имеем, ответы на письма не получены. Префект города бежал, стража бежала, рабы бежали. Наблюдаются постоянные нарушения общественного спокойствия.
– И что? – не поняла я. В чем беда-то? Этим еще повезло. Подумаешь, префект бежал! От иных городов одни головешки остались.
– Как что? – поразился толстяк. – Требуем, чтобы представители новой власти восстановили порядок, причем в ближайшее же время. В противном случае я не смогу отвечать за город и буду вынужден жаловаться лично Первому Консулу или его претору Спартаку!
Шутит? Нет, не шутит!
Лай за окном. Подошла, отодвинула ставень, выглянула. Все ясно, очередное происшествие: собака гонится за курицей. Собака лохматая, цвета серого в белых пятнах…
В городе не оказалось не только ворот, но и префектуры. Расположились в доме эдила, где на большом круглом столе с гнутыми ножками нас уже ждала куча восковых табличек. Постарались добрые граждане – все перечислили, ничего не упустили. Беда на беде, читать страшно.
…Пять коров пропало, да одну зарезали, и двадцать овец пропало, и три десятка кур, и сарай за городом сожгли, и три дома обокрали, причем из двух все дочиста вынесли, а у стражников мечи забрали, после чего самих стражников искать пришлось. Рабов же не досчитались тридцать ровным счетом: мужчин девятнадцать, женщин пять, детей обоего пола шестерых. А еще злодейски обесчещена девица Корнелия двадцати лет.
Остальные таблички даже смотреть не стала, и так все ясно. Непуганые они, в этом городе. Среди гор живут, без близких соседей. Новости сюда хорошо если раз в два месяца приходят. О Спартаке да о войне нашей если и слыхали, то краем уха.
– Повезло дуракам! – подвел итог легат Аякс Палус Третий. – Пять коров, двадцать овец и одна девица, понимаешь. Кур три десятка! Это же сулланцы, ветераны римские, им на кресте самое место. Наших тут не было, только застава завернула, значит, свои же, местные, постарались. Рабы беглые, не иначе. И правильно, мало только. Они, дураки, чего, не понимают? Мы же спартаковцы, мы их убивать должны –
