– Извините, одну минуту.
Тот же – в маске черной, с выпирающим носом. Или другой, похожий, не разобрать. К дверце подбежал, подождал, пока окошко вниз опуститься.
Пошептал – прямо Ивану Ивановичу, страшному человеку, на ухо.
Сунул что-то небольшое, прямоугольное.
Сгинул.
Повернулся шкаф, руку протянул. В огромной ладони – цифровой фотоаппарат без футляра. Аккуратный, серебряного блеска, даже в темноте заметно.
– Справились. Желаете, Алексей Николаевич, на фотографии взглянуть? Маленькие, но разобрать сможете. Отчетность, так сказать. Или сперва коньячку – для бодрости?
Поглядел Алеша на цифровик,
– Да, Иван Иванович, отвезите… Пожалуйста, на Пушкинскую, где поворот. Там… Клуб 'Черчилль'…
– Отвезем, не волнуйтесь, Алексей Николаевич. На вечернюю программу успеть желаете? Могу предложить кое-что поинтереснее. Ребята девочку прихватили – лет шестнадцати, свеженькую совсем. Ей уже все равно, лишняя пара часов ничего не решает. Наша небольшая, но приятная премия. Не хотите слегка отвлечься? Товарищу Северу об этом можно не докладывать.
Дорожка 3. 'Марш Трансвааль'. Автор и исполнитель – Олег Медведев. (4`01).
Алеша поглядел на экран, отвернулся. Лучше не видеть! Город, весь какой-то бурый, между крышами торчат шестеренки, а над всем – дохлые рыбы парят по небу.
Вот и герой, бритый, с безумными глазами, из уголка рта – алая кровь ручейком.
Макабр!
Сходил в 'Черчилль' называется. Кто же его знал? Группа 'Theodor Bastard', последний писк, вся Сеть воем воет. Вот они, затейники, перед экраном – в банданах до самых бровей, словно античеченский спецназ. Стараются!
Не удержался Алексей – вновь на экран поглядел. Мамма миа! Буратино, друг детства! Отчего в паутине, в проводках, с отвисшей челюстью с зубами-иглами? Словно из могилы выкопали.
Лучше просто слушать. Музыка неплохая, странноватая, конечно. Вон, Женя увлеклась, уткнулась подбородком в сжатый кулак. И Хорсту, кажется, нравится. Замер, бокал с шампанским на весу держит.
И всем прочим, кто в зале, 'Пустота' тоже по душе. Даже аплодировать стали не сразу, подождали, пока мысли улягутся. В самом деле неплохо. 'Тонкий мир стеной дождей остаётся между нами…'
Не был Алеша знатоком современной музыки. Не был – и не стремился. Но о том, что 'Theodor Bastard' приезжают, даже он узнал. Город афишками обклеен: всего один концерт, в клубе 'Черчилль'… Как такое пропустить? И повод подходящий – Игоря-Хорста из Неотложки выписали. Почему бы не сходить?
– Здорово! – резюмировала Женя-Ева, переждав аплодисменты. – Молодцы!..
– Жгут! – чуть подумав, согласился Хорст Die Fahne Hoch. – Реально!
Алеша не стал возражать. Жгут, так жгут. Реально, так реально. Главное – понравилось. Не пропал вечер.
Возвращение Хорста – повод, хоть и отменный. Не придерешься и уточнять не станешь. Только у Алексея свой повод имелся. Есть у него, что отметить. Выборы позади, со стен плакаты содрали, Нам Здесь Жить в кресле мэра устраивается, афедроном обгоревшим ерзает, господин Усольцев убытки подсчитывает (пролетел со своими демократами!), победители о коалиции спорят, хватаются за грудки. А у товарища Севера вроде как Рубикон позади. Незаметный, не такой, как у Цезаря. Тому проще – не один переходил пограничную реку, с войском, при народе, при ясном солнышке. А у руководителя областного подполья позади только ночь, только холод и лед. Канистра с напалмом, мент сгоревший, Лисиченко Ольга Ивановна, провизор…
Много их там, за пограничной речушкой, за темной водой. И сам он, Алексей Николаевич Лебедев, студент без постоянной прописки, тоже там. На эту сторону кто-то иной перешел, непохожий, незнакомый.
Отогнал Алеша лишние мысли. Потом додумает – если охота будет. Сейчас у нас праздник? Праздник, конечно! Значит?
Поднял бокал с шампанским, улыбнулся.
Встал.
– Женя! Игорь! Мне бы хотелось сказать…
– Молодец, Алеша, что нас сюда вытащил. Я, знаешь, скисла. Мама… Она не хочет, чтобы я с Профессором… с отцом виделась. Плачет, кричит, валидол пьет. То ли ненавидит его, то ли до сих пор любит…
– Женя, я поговорю…
