– Точно. Сначала на Майдан, потом – в центр реабилитации. Проволоку там уже навесили, никто не видел? Ладно, как насчет еще по сто?
За упокой выпили, и еще раз выпили. Хорст незлым тихим словом ментов-убийц помянул. Шарахнулись от тихого слова алкоголики, соседние столы обступившие, погладила Женя парня по руке. Ну их, давай о другом!
Можно о другом. О концлагерях, например.
– Их уже три открыли. Один в Закарпатье, якобы для незаконных мигрантов, один возле Львова, а третий, куда Гарант приезжал, у Желтых Вод.
– Где урановые рудники? Интересно, Игорь, получается – все три на Западе, ни одного на Левобережье. Кого туда направлять станут?
– Хорст! Алеша! Что вы придумываете? Какие концлагеря? Пункт у границы открыт по требованию Евросоюза, остальные действительно для всяких бомжей. Если понадобится концлагерь, любой стадион в дело пойдет, как в Сантьяго.
Поднял товарищ Север пластиковый стаканчик, поднес к губам. Дрянь же здесь наливают, как раз под настроение! Спорить с Женей-Евой не стал, хоть было что возразить. Стадион – он сразу заметен, Би-би-си раструбит про права человека, про учительниц изнасилованных. А так: был человек – нет человека. Где он? А в Караганде – в Желтых Водах ванны родоновые принимает, скоро от счастья светиться начнет. Как говорит страшный человек Иван Иванович: 'С оркестром, цветочками, речами'.
– 'Опир' из Львова соболезнования прислал. И раненым – по телеграмме. Жертвою, понимаешь, пали в борьбе роковой, сочувствуем, дорогие товарищи. Они у себя с ментами тоже грызутся, что ни день. Но мы их все равно сюда не пустим!
– Как ты их не пустишь, Хорст? Горсовет разрешит, милиция кордон поставит.
– Ой, не знаю, Женя! Только не пустим – и все. Реально!
Вновь не стал спорить Алеша. К чему? Все идет по плану, не зря группа АГ-3 работала. Чем ближе к 26 -му, тем стрельба гуще. Адвокатов каждый день с Шопеном провожают, суды того и гляди остановятся, правозащитники воем воют, Европу кличут на помощь. Не очень их слушают. Если б либерастов злая госбезопасность щучила, тогда и вправду помогать примчались. А тут дело тонкое: был у борцов за права фонд – и нет фонда. Тех, кто им ведал, тоже нет. То ли на дно речное отправились, то ли на Багамские острова вместе с долларами.
…В Интернет и войти страшно. Вновь Эскадра СМЕРП объявилась. И не одна, сразу несколько. Рушатся сайты, слово башни-близнецы на Манхеттене. Кого бьют, за что бьют, и не разберешь. Осмос пополам с хаосом!
– Ева, твой отец… Профессор… Уезжать не собирается?
– Он у меня фаталист, Алеша. Мама собирается – в Белоруссию, к тетке. И меня тянет. А я… Погоди- ка!
Женя поставила недопитый стаканчик, шагнула вперед, прямо к очереди алкогольной. Переглянулись Хорст с Алешей. Еще за порцией, что ли? Не стала Профессорова дочка к продавцу подходить – к алкашу подошла, что пристроился в самый хвост. Присмотрелся Алеша, еще больше поразился. Не просто алкаш – псих. Пальто без пуговиц, ботинки без шнурков, на небритом лице такая улыбка, что и темноте не ошибешься.
– Псих! – это уже Хорст-Игорь. Тоже заметил!
Ева к психу подошла, взяла за руку…
На миг пропала усмешка, словно безумец сам себя вспомнить пытался. Не вспомнил – еще пуще заухмылялся.
Вернулась Профессорова дочку к столику, допила залпом коньяк.
Выдохнула резко.
– Друг отца, вместе работали. И в университете, и над N-контактами. Он занимался 'снами о Прошлом' – 'Dream of the Past'. Очень опасное дело – химия, хуже наркотиков. Мозг не выдержал…
Алеша отвернулся, чтобы на психа не смотреть, потом не выдержал – поглядел. Улыбнулся Алексею Профессоров друг – радостно, искренне…
– Погоди, Хорст, я должна Алеше кое-что рассказать… Прожектора, что ты видел. Я зашла к Профессору порылась в его файлах… Да-да, такая я плохая! Он и его друзья с этим сталкивались. Знаешь, что это может быть? Некробиотика, предсмертный мозговой всплеск. Неужели не слыхал? В момент смерти…
– Знаю, Ева. Непонятное пока излучение, проникает сквозь любые экраны, впервые зафиксировано русским ученым Владленом Докучаевым. Кому-то вчера не повезло… 'Кричи, не кричи, говори быстрей…'
– О чем ты?
– Все о том же. 'Стена – кирпичи, приговор – расстрел…'
Дорожка 15. 'Амурские волны'. Музыка М. Кюсса, слова С. Попова и К. Васильева. Исполняет Ансамбль песни и пляски ВМФ СССР, запись 1953 г. (3`20).
– Вижу, Алексей Николаевич, вас на поэзию потянуло. С чего бы?
– С похорон, Иван Иванович. 'Трибунал великан, да карлик конвой. Свеча с потолка – это бог с тобой!' Не слыхали? Песня такая есть, аккурат про переворот. Актуально!
