Поежился товарищ Север, пальцами, затянутыми в перчатку, пошевелил. Этак и замерзнуть можно! Всего час на посту, а уже продрог. А еще говорят: потепление, Эль Ниньо, Киотский протокол, понимаешь!
Как там окошко?
Окошко на втором этаже светилось – как и соседние, сверху, снизу, по бокам. И хорошо, и плохо. Вечер не поздний, народ на улице, и в квартирах народ – не спит, ужинает, телесериалы смотрит. Значит, на молодого человека в старой куртке и очках никто не обратит внимания. Но это на улице, в подъезде хуже. Соседи друг друга знают, на посторонних поглядывают искоса. Пролетарии, у них бдительность в крови.
Товарищ Север улыбнулся, качнул тяжелым пакетом. Конечно, обратят внимание – особенно если повязку на рукав надеть, приколоть ближе к сердцу значок, заодно достать из пакета пачку листовок. Выборы – забыли, что ли? Демократия, блин! А раз демократия, то все, как один, голосуйте на нашего самого-самого кандидата. Не знаете, какого? Там мы вам подскажем! И фамилию, и номер в избирательном списке.
Пока вся мишура в пакете – ждет. Что там еще? Ничего особенного, напалм не носим.
Окошко все горело. Поглядел на него товарищ Север, хотел вновь улыбнуться. Не смог – дернул замерзшими губами. Не приглашал, хач? Ничего, демократия без приглашения прийти может, потому что без нее – полный тоталитаризм и прав нарушение. Звонок дверь, если спросят, сразу в лоб: 'С избирательного участка'…
Не откроет? Откроет! Рассказывала Варя – пить горазд начальничек. На службе еще держится, а уж дома сразу с двухсот грамм начинает. Но не упивается, на простыни не падает, крепок хач. А тем, кто выпивши, пообщаться охота, даже с агитатором от самой-рассамой 'Нам Здесь Жить' партии. Хотя бы послать его подальше.
Сколько нужно, чтобы послать человека по нужному адресу? Секунд пять, а то и все десять, если с чувством и не торопясь. Вполне хватит.
Странное дело: солнце зашло, ледок на лужах захрустел, а словно потеплело. Не удивился товарищ Север, воспринял, как должное. Холод – категория внутренняя, не внешняя. Человек сам себе солнце. Особенно если не отвлекаться, думать о главном.
О чем именно? Допустим о ремонте. Отчего бы и нет? Его комнатушка в последний раз видела маляров и штукатуров при Леониде Ильиче, а то и при Никите Сергеевиче. Хозяину не до того, значит, квартиранту придется стараться.
Не утерпел товарищ Север, в пакет заглянул. Под листовками и повязкой (прямо у станции метро этого барахла набрал) – малярная кисть, шпатель и еще чего-то тяжелое. Как бишь? Ах да, 'Букама-Хаубольд АГ'.
Кто придерется, кто вопросы задавать станет? Ремонт – дело серьезное. Товарищ Север и отнесся соответственно. Все, от шпателя до пневмопистолета, не здесь купил – дома, в огромном новом супермаркете. Толпа у касс, шум, гам, никому нет дела, что за покупатель, какой товар выбрал, почему на руках перчатки…
Как окошко? Горит?
Свет в окне интересовал не сам по себе. Спать хач не ляжет, время детское, но выйти может. Идеально – прямо на лестничной площадке встретить, только не станешь битый час торчать в подъезде. Значит, по плану: подождать еще немного, совсем немного. В восемь вечера – новости, народ к экранам прилипнет. Еще минут через десять – телесериал, то ли 'Уродись горбатой', то ли 'Людоеды-6'. Это уже наверняка, новости проигнорируют, но серию точно не пропустят.
Тогда – вперед. Возле нужной двери достать пневмопистолет, приготовить к работе. Звонок в дверь…
Привет, хач! Ремонт заказывал?
Без десяти восемь на часах. Девятнадцать пятьдесят – если по-военному. Не холодно, тепло, чуть ли не жарко. Значит, отвлечься следует, о постороннем подумать, о чепухе всякой. Хотя бы…
Хотя бы о 'Нам Здесь Жить!'. Смех – и только. На Морду Крысобойную, что с плаката пялилась, покушение устроили. Самое настоящее, хоть и странное. Три петарды взорвали, когда деятель из штаба партии своей вываливал. Бах, бах, бах! Жив остался, только тыловые позиции слегка обуглились. Петарда – вещь ненадежная, особенно если китайские.
Говорят – инсценировка, спектакль перед выборами. Товарищ Север, человек серьезный, в эту байку не поверил. Репутация у мордатого такая, что об обмане в первую очередь и подумают, не поверят, будто всерьез. И что за удовольствие собственный афедрон подпаливать, даже ради лишней тысячи голосов? Значит, в самом деле? Но кто же человека петардой убивает? Значит, либо собственные соратники гадость сотворили, намекнули товарищу – либо охрана постаралась, незаменимость продемонстрировала. Больше, считай, некому.
Поднес товарищ Север циферблат поближе к глазам, хмыкнул. Приспело времечко!
Легко ноги несли, весело хрустел под подошвами непрочный ледок. Улыбался товарищ Север, руководитель городского подполья. Удачно день складывается! В город с побывки вернулся, в гостях побывал, принял участие в научном эксперименте. Понравилось! Значит, опыт и продолжить можно, но в
