— У меня разбитый. Я из Абакана стрелял, — тихо произнес Маса.
Не для Бека, скорей для сидящих рядом товарищей, но боец все равно его расслышал.
— Ничего не знаю. Гроза у тебя была, — абсолютно нелогично отрезал Бек. — Сейчас будет ужин. Не более тридцати минут. После мы идем дальше. 'По просьбам трудящихся'.
Бек красноречиво посмотрел на Ломакина, давая понять, что он ничего не забыл.
А у меня снова возникло острое желание его прирезать. Честное слово, если бы я была уверена, что отсутствие вспыльчивого бойца не помешает выполнению контракта — так бы и поступила. Жаль, кинжал он отобрал.
— Они могли погибнуть шесть дней назад, — понуро проговорил Момент.
Похоже, он еще надеялся приструнить распоясавшегося товарища. Проводник выглядел растерянным. По-видимому, ему было весьма неуютно от выходок напарника. Даже если бы Бек сам не участвовал в перестрелке, а уж тем более не подстрелил одного из наемников, даже в этом случае, он не имел права никому угрожать. Гибель военных явилась результатом несчастного случая, и с этим требовалось просто смириться…
— Мы ДОЛЖНЫ были их спасти, — жестко отрезал Бек. — Их всех. Именно спасти, а не уничтожить.
Боец поднялся, показывая, что разговор окончен.
Он так и стоял, все время, пока я развязывала самодельную торбу и раскладывала на брезенте остатки мяса. Словно скорбная статуя на древнем кладбище.
Не смотря на насыщенный день, ни у кого не проснулось особого аппетита. Мы быстро затолкали в себя жесткие куски, при этом я совсем не почувствовала вкуса. Бек мог собой гордиться — ему удалось добиться похоронного настроения у всего отряда.
Пока мы трапезничали, окончательно стемнело. Небо заволокло тяжелыми тучами, отчего видимость сразу снизилась метров до десяти. Под деревьями залегли чернильные тени. Если учесть, что ни у кого из нас не осталось работающих фонариков, нам предстояло продвигаться к 'Пузырю' едва ли не на ощупь. Но все уже знали, что спорить с Беком бесполезно. Поэтому ровно через пол часа, после начала скорбного пира, сталкеры поднялись и закинули за спины автоматы.
Как только мы тронулись в путь, поднялся сильный ветер. Он рвал с деревьев сухую листву, трепал камуфляжи, пытаясь добраться до тела ледяными пальцами. Низко растущие ветки больно хлестали по лицу, а подхваченный порывами мелкий мусор норовил забиться в глаза.
Кутаясь в тонкую куртку, я уныло подумала, что сама природа восстает против нашего похода.
Мы продвигались к цели в течение шести дней. Каждое утро начиналось с надежды, что именно сегодня мы наконец-то дойдем до объекта, но потом обязательно что-нибудь шло не так. Сколько уже было неудач, нелепых случайностей, перерастающих в крупные проблемы и никому не нужных смертей?
— Это Зона не хочет, чтобы мы попали на Чернобыль-3, — произнесла я, пытаясь уклониться от очередной хлесткой еловой лапы.
Как я ни старалась говорить погромче, ветер подхватил мою реплику и унес куда-то в сторону.
— Что? — переспросил Бек, оборачиваясь. — Что ты сказала?
Я набрала в легкие побольше воздуха, собираясь выкрикнуть пророческую фразу, но в это мгновение, на землю обрушился настоящий ураган.
Шквальный ветер взметнул опавшую листву, мигом осыпав нас градом из сломанных веток и еловых шишек. Застонали вековые деревья, сгибаясь под могучим напором, словно обычный камыш.
От первой ударной волны у меня даже дыхание перехватило, а легкие словно обожгло ледяным огнем. Закашлявшись, я слышала, как рухнул один из лесных исполинов. В глазах рябило от мельтешащего в воздухе мусора.
Когда мимо пролетела массивная ветка и с сухим треском разбилась о ближайшую сосну, я вцепилась в ствол какого-то дерева и крепко зажмурилась.
Лучше бы мы с утра все-таки завернули на Радиоволну! Тогда, возможно, мы не столкнулись бы с одичавшими пилотами, и сейчас не пережидали бы разгул стихии, стоя под градом колючих обломков!
Пока я гадала, придавит меня очередным рухнувшим деревом, или нет, ветер устал бушевать в низине и уверенно устремился ввысь. Прогудев на прощанье в прореженных кронах, он взвыл не хуже озабоченного псевдогиганта, а после стих, так же быстро, как и начался.
Наступившая тишина показалась мне просто оглушительной. Сквозь крепко зажмуренные веки пробивался красноватый свет. Он был настолько ярким, что я подумала, будто это военные врубили прожектора и сейчас начнут вопить в мегафоны: 'Сталкеры, сдавайтесь! Вы находитесь на запретной территории'. А сам ураган, соответственно, подняли вертолетные винты.
Однако, раскрыв глаза, я увидела, как слегка потрепанный перелесок затопляет лунный свет.
Тучи не выдержали свирепого напора. За короткое время они были разорваны в клочья, развеяны и полностью уничтожены. Прямо над нами сияла полная луна, горделиво освещая каждую ямку и каждую кочку, четко обрисовывая каждую травинку и каждый листок.
Наблюдая, как далеко впереди усмиряется ветер, я ошарашено произнесла:
— Похоже, сама Зона хочет, чтобы мы сегодня куда-нибудь дошли.
Как Бек не хорохорился, было видно, что он сильно устал. Душевные переживания утомляют ни чуть не меньше, чем физическая работа. Поэтому едва на горизонте показались корпуса приборостроительного завода, он объявил, что там мы и заночуем.
Никто не стал возражать (порой мне кажется, что прикажи Бек вырыть под 'Пузырем' тоннель до объекта, мужики, не задумываясь, приступят к выполнению поставленной задачи). Проникнув на территорию завода, мы привычно свернули к административному корпусу. Но как бы Бек не утомился, вначале он велел вспороть все чучела мутантов, просеять их наполнители, и убедиться, что внутри ничего нет.
Во время всей процедуры сам боец сидел на нижних ступеньках (примерно в том месте, где погиб Тархун) и взирал на старания сталкеров со странной смесью скорби и злорадства.
Уверена, если бы Каракурт был жив, и если бы он попался к Беку в руки, тот обвинил бы его во всех смертных грехах и сумел бы придумать для него весьма неприятную экзекуцию.
Я тоже не принимала участия в расправе над чучелами, и вовсе не потому, что боялась к ним притронуться. Первый страх давно прошел. Мистические видения меня больше не мучили. Просто мне не хотелось уничтожать плоды трудов талантливых людей, кем бы ни были эти люди. На мой взгляд, совсем не обязательно ломать каркас и в клочья разрывать бережно сшитую шкуру, чтобы понять, что внутри ничего не спрятано.
Когда вспороли и развеяли последнюю тушку, Бек с нескрываемым злорадством произнес:
— Видишь, Старуха, твоя версия не оправдалась. А если в 'Пузыре' мы найдем следы жизнедеятельности человека, значит, прав был я.
А ведь мне и в голову не приходило, что его до такой степени заденут мои возражения!
Бек поднялся со ступенек, и с видом победителя, стал взбираться на верхний этаж. Он вел себя так, будто и не слышал наиболее правдоподобных предположений Масы.
— Надеюсь, мы не станем два года блуждать по 'Пузырю', чтобы убедиться в твоей правоте? — не сдержавшись, выкрикнула я в удаляющуюся спину.
Боец даже голову не повернул, всей своей щуплой фигурой выражая высокомерное презрение.
— Вот это да! — зашептал мне на ухо Лом. — Здорово ты его достала! Теперь тоже ходи оглядываясь.
— Лучше сразу, задом наперед, — подсказал развеселившийся Маса.
После расправы над чучелами сталкеры пришли в хорошее расположение духа, чего нельзя было сказать о нас с Беком. Может, нам тоже стоило что-нибудь разрушить? Пойти, что ли окна на втором этаже побить?
ГЛАВА 13. ИЗДЕРЖКИ ИЗЛИШНЕЙ САМОСТОЯТЕЛЬНОСТИ
