— Он так радовался велосипеду, — сказала фру Эриксон.
Форс кивнул, сделал пометку и отложил блокнот.
— У Хильмера есть враги?
— Не думаю.
— Он не рассказывал о драках или ссорах в школе?
— Нет
— Если у него возникают какие-то неприятности, он рассказывает вам о них?
— Только если случается что-то серьезное. А в обычных случаях… подростки ведь предпочитают самостоятельно решать свои проблемы.
— Есть ли у него друзья, от которых, как вам кажется, ему следует держаться подальше?
— Плохие товарищи?
— Да.
— Нет, не думаю. Он много лет был скаутом, сейчас вот увлекся футболом и шахматами, ну и компьютер, конечно. Он много времени проводит за компьютером.
— Кто его лучшие друзья?
— Ближе всех ему Эллен. Они познакомились еще в начальной школе и с тех пор дружат. Прошлым летом они вместе ездили на языковые курсы. А с зимы начали встречаться серьезно. Еще Даниэль, хороший мальчишка. Они вместе ходят в шахматный клуб.
— Кто-нибудь в школе надоедал Хильмеру?
— У них там есть Хенрик и его приятель Бультерман. Они держат в страхе весь класс, от них даже учителя стонут.
Форс сделал заметку.
— Могу я взглянуть на комнату Хильмера?
— Пожалуйста. Она на втором этаже.
Оба поднялись и вышли в холл. Форс последовал за фру Эриксон наверх по лестнице. Под мышкой он нес портфель и блокнот.
В комнате Хильмера была совершенно обычная мебель: кровать, стол с компьютером, два стула, книжная полка, заставленная мальчишескими книгами. На бюро лежали две книжки о шахматах и шахматная доска без фигур. На одном из стульев валялись два свитера. К стене были приколоты три фотографии футбольной команды. Форс отыскал Хильмера на всех трех. На подоконнике стояли несколько больших серебряных бокалов. У дверей лежал футбольный ботинок, второй обнаружился в углу. Окно комнаты выходило на юг.
Фру Эриксон выглядела совершенно измученной.
— Вообще-то он довольно аккуратен, только вот прибираться не любит.
Форс кивнул.
— Могу я заглянуть в ящики?
— Пожалуйста.
Форс подошел к бюро и выдвинул ящики. Нижнее белье, рубашки, свитера. Ничего примечательного.
Затем он подошел к компьютеру.
— Мне бы хотелось просмотреть электронную почту Хильмера, если это возможно.
Фру Эриксон заколебалась.
— Не знаю… Это же очень личное. Там, наверное, много писем от Эллен.
— Я понимаю.
— Кроме того, у него там стоит пароль. Если не знать пароля, войти в систему невозможно.
Форс кивнул и подошел к окну.
— Хильмер получает почту?
— Обычную?
— Да.
— Получал раньше. На Пасху прислали что-то из шахматного клуба. В последнее время ничего.
— С кем он разговаривает по телефону?
— Ну во-первых, с Эллен, с Даниэлем. Он пользуется телефоном не так часто. В его комнате нет аппарата, приходится разговаривать либо в холле, либо в нашей спальне.
— Как он был одет, когда поехал к Эллен?
Фру Эриксон заколебалась. Не потому, что она не знала, как одет Хильмер, нет. Вопросы Форса пробуждали страх — тягучий, сосущий страх, который появляется всегда, когда пропадает кто-то из близких. Страх, что исчезнувший никогда не вернется.
Собравшись с силами, фру Эриксон рассказала, что Хильмер был в брюках, свитере, куртке и носках с красными полосками.
Форс записал и бросил взгляд в окно. По газону прыгала сорока.
— Благодарю вас, фру Эриксон. Моего коллегу зовут Седерстрем. Он приедет через несколько часов и будет держать вас в курсе. Могу я взять с собой фотографии?
— Пожалуйста. Но я попрошу вас вернуть их.
— Конечно. Спасибо за кофе. Разрешите позвонить?
— Да, пожалуйста, телефон в холле.
— У вас есть номер школы Люгнета?
Фру Эриксон взяла телефонную книгу в светло-голубой велюровой обложке, открыла ее и положила перед Форсом.
Форс набрал номер школы и попросил соединить его с ректором.
- Говорит Форс. Я хотел бы задать вам несколько вопросов. Вы будете на месте через четверть часа?
Свен Хумблеберг заверил, что в течение ближайшего часа будет в своем кабинете. Форс повесил трубку и набрал номер Нильсона.
— Я еду в школу Люгнета. Если Седерстрем обнаружит что-нибудь, пусть немедленно позвонит мне туда.
Форс еще раз поблагодарил фру Эриксон за кофе, забрал фотографии и вышел на улицу. Сев в машину и включив радио, он тронулся с места. На пассажирском сиденье рядом с Форсом лежала фотография Хильмера, и сам Хильмер тоже находился в машине. Он заполонил собой пространство, и Форсу было трудно дышать. По радио передавали Моцарта. В школе Люгнета Форс первым делом направился к ученическим шкафам. На одном из них круглым девчоночьим почерком было написано: «
Над именем были прочерчены две двойные десяти-сантиметровые молнии. Форс внимательно осмотрел остальные шкафы. Поблизости никого не было, за исключением одной девочки. Форс отправился в дирекцию и постучал к Хумблебергу.
Ректор как раз вешал куртку на спинку стула. Свен Хумблеберг считал, что на службе ректор должен быть в галстуке. Сегодня галстук был сочного голубого цвета с серой окантовкой. Он был куплен год назад в Лондоне и стоил девять фунтов.
Форс записал время в своем блокноте и положил его перед собой на заваленный папками стол Хумблеберга.
Форс откашлялся.
— Говорят, быть ректором — нелегкая работа.
— Сейчас уже не то, что раньше. Теперь в школе много администрации. Но все равно свое дело нужно знать от начала до конца.
Хумблеберг умолк. Форс с интересом изучал своего собеседника. Он подумал, что они, должно быть, одного возраста.
— А что здесь за место, собственно? — спросил он наконец.
Хумблеберг ответил не сразу, казалось, он думал, каким образом лучше выразить свои мысли.
— Здесь все точно так же, как в других маленьких коммунах. Школа абсолютно обыкновенная. Подростки делится на две группы: те, кто стараются учиться, и те, которые на учебу плевать хотели, причем
