– Нет. Я нанимал частного детектива, чтобы он проверил досье Ромми, еще до похорон моей жены, но с тех пор – нет.
– Известно ли вам, кто бы мог желать зла мистеру Ромми?
– Да. Думаю, этого желают все, кто с ним когда-либо сталкивался, включая меня и вас. А почему вы задаете все эти вопросы о Ромми?
– Известно ли вам, кто особенно желал зла мистеру Ромми?
– Нет.
– Можете ли вы сообщить мне, где вы находились вчера между одиннадцатью часами утра и семью часами вечера?
– Да.
Она ждет ответа, а затем вздыхает.
– Вы скажете мне, где вы находились вчера между одиннадцатью часами утра и семью часами вечера?
– Нет, – отвечаю я, чувствуя, как исчезает надежда. От этого допроса мне не стоит ждать ничего хорошего. – Пока нет. Но со мной были люди. Разные люди. У меня надежное алиби на большую часть времени.
– Бывали ли вы когда-нибудь в зоне отдыха между выездами номер пятьдесят один и пятьдесят два на экспресс-шоссе Лонг-Айленда, в городе Хантингтоне?
– Возможно. Я не знаю. Я провожу не много времени на Лонг-Айленде, но я наверняка проезжал это место.
– Вчера вечером водитель грузовика обнаружил мистера Ромми в картонной коробке на этом участке. Мертвого. Известно ли вам что-нибудь о его смерти, есть ли у вас предположения о том, кто бы мог убить его?
Я открываю рот, чтобы сказать, как я шокирован, но снова закрываю его. Тиллинг все это время водила меня за нос. Она собирается арестовать меня за два убийства: Франко и Ромми.
– Так как? – прерывает мои размышления Тиллинг. – Вы хотите сделать заявление?
– Хочу, – тихо отвечаю я. – И после этого вы от меня ни слова не услышите. Я не имею никакого отношения к смерти Ромми. Я не имею никакого отношения к смерти Франко. И я не убивал свою жену. Вот и все. А теперь давайте, арестовывайте меня.
– Не надо так спешить. – Тиллинг выключает диктофон и кладет его в карман. – Официальная часть на этом закончена. А неофициальная… Думаю, вам интересно будет узнать, что благодаря Ромми с вас снимаются все обвинения в смерти Франко.
– Что вы имеете в виду? – Я уверен, что она по-прежнему играет со мной. – Вы вроде бы сказали, что когда его нашли, он был уже мертв.
– Да. Но вместе с ним в коробке находилась видеокассета. Кто бы его ни убил, сначала убийца допросил Ромми. И записал все на пленку.
– Господи. – Я шокирован. – Как его допрашивали?
– Убийца сорвал с Ромми всю одежду, связал ему руки за спиной и подвесил его вниз головой. Ромми били железным прутом до тех пор, пока не переломали ему почти все кости и не превратили его внутренности в желе.
Мне едва удается сдержаться, чтобы не вырвать, и какое-то время я не в состоянии говорить.
– Этого не заслуживал даже Ромми, – наконец удается произнести мне.
– Никто этого не заслуживает, – просто говорит Тиллинг. – Пленку очень тяжело смотреть.
– И что Ромми сообщил?
– Что один из его дружков в отделении копировал для него все наши записи по вашему делу. Таким образом он получил телефонный номер, который Лиман дал Понго. Мы послали запрос мобильному провайдеру на предмет получения соответствующей информации, но Ромми дал служащему взятку, чтобы получить ее раньше нас. Ромми увидел список звонков от Лимана к Франко и понял, что Франко, должно быть, что-то известно, поэтому он поехал в Уэстчестер и выбил из Франко правду рукояткой пистолета. Как выяснилось, Лиман несколько лет назад работал в службе безопасности швейцарской фармацевтической компании, а Франко был его охранником. По словам Ромми, Франко признался, что Лиман позвонил ему ни с того ни с сего и нанял его, чтобы тот помог ему обчистить ваш дом. Они искали посылку «Федерал экспресс».[34] Ваша жена неожиданно пришла домой и натолкнулась прямо на них, когда они были в кухне. Лиман загнал ее в гараж и ударил ломом.
– Господи, – повторяю я; грубое описание убийства Дженны вызывает у меня слезы. Я закрываю лицо руками и молюсь, чтобы Лиман все еще был жив. – Вы знаете, на кого работал Лиман?
– Ромми сказал, что Франко это не было известно. Франко имел дело только с Лиманом, а тот ему не много рассказывал.
Андрей по-прежнему остается ключом к загадке: он должен знать, кто искал пакет.
– Что? – Тиллинг пристально смотрит на меня.
– Простите?
– Вы о чем-то думали. О чем?
– Вы все еще не объяснили, каким образом Ромми снял с меня обвинения в убийстве Франко.
– Он сделал это, сознавшись в том, что Франко убил он. Ромми прекрасно понимал, что рассказ Франко скорее снимет вас с крючка, чем наоборот, поэтому он убил Франко выстрелом в затылок и записал ваше имя и адрес в его записной книжке.
– Неужели Ромми так сильно меня ненавидел? – Я не верю своим ушам.
– Из-за вас его уволили. И он ожидал большую прибыль от книги о вас, над которой он работал с этим грязным писакой. У Ромми были серьезные финансовые проблемы: игорные долги, алименты, расписка ростовщику на двадцать кусков. Если бы ваша невиновность была доказана, он был бы конченым человеком. – Тиллинг качает головой. – Бедный дурак даже верил, что его могут пригласить сниматься в кино.
– Но как насчет пуль? Вчера вечером вы сказали, что мои отпечатки были обнаружены на гильзах.
– Так и есть. Несколько недель назад Ромми забрался в ваш дом. Он нашел ваш револьвер, прикарманил патроны и заменил их патронами из собственного оружия. Их калибр совпадал.
– Да за каким чертом ему могло это понадобиться? И откуда он мог знать, что ему пригодятся патроны с моими отпечатками?
– Очевидно, Ромми любил фабриковать дела, – презрительно замечает Тиллинг. – Ему представилась возможность взять подходящие улики из вашего дома, и он воспользовался ею. На пленке Ромми говорит, что он также разбросал волосы и нитки из вашего дома в доме Франко, но ребята из лаборатории пока что их не анализировали. Он заявил, что поступил аналогичным образом пять лет назад, чтобы упрятать какого-то несчастного ублюдка в тюрьму. Окружной прокурор просто в бешенстве. Каждый человек, осужденный вследствие деятельности Ромми за восемнадцать лет его работы в полиции, теперь получил уникальный шанс подать апелляцию.
– Так значит, с меня снимаются все обвинения? – с надеждой спрашиваю я.
– Официально? – уточняет Тиллинг. – Черта с два. Если раньше вы были главным подозреваемым в двух убийствах, то теперь стали им же, но в трех. Признание Ромми было в полном смысле слова выбито из него типом в лыжной маске, который обработал Ромми, как кусок мяса, а большая часть признаний говорит в вашу пользу.
– А неофициально?
– Никто, просмотрев пленку, не скажет, что Ромми лгал. Запись ни разу не прерывается, и Ромми спонтанно упоминает с десяток деталей убийства Франко, которые очень легко проверить. Совершенно невозможно, чтобы он говорил по чьей-то указке, и еще менее вероятно, чтобы он ни разу не сбился, пока его обрабатывали. К тому же мы изъяли револьвер из вашего дома в Уэстчестере – кстати, разрешение на него у вас отсутствует. У вас есть коробка на пятьдесят патронов для «ремингтона», в которой не хватает семи штук, но в револьвере у вас стоят заряды для «винчестера». Возможно, именно из этого «винчестера» был убит Франко. Ромми признался, что украл патроны из хранилища для улик, и нам уже удалось отследить их. Слишком многое указывает на Ромми, чтобы вам когда-нибудь предъявили обвинение в убийстве Франко. А информация, которую Франко передал Ромми, дает достаточно вескую причину считать, что вашу жену
