– Помнишь, однажды тебе в ухо залетел комар и мы два часа ничего не могли сделать?
– Да,– сказал Рафаэль. – Его жужжание сводило меня с ума.
– Мы боялись, что ты действительно чокнешься, не дождавшись, пока комар сдохнет. Мы погасили весь свет в доме, а я держал перед твоим ухом свечу. Это была идея кюре Грегуара: «Будем изгонять из тебя дьявола, мальчик». Шуточки священника. Помнишь? И комар вылетел на огонек и сжег крылья с легким треском. Помнишь тот звук?
– Да. Грегуар сказал: «Дьявол горит в адском пламени». Шуточки священника.
Адамберг взял свитер и куртку.
– Ты думаешь, это возможно, действительно возможно? – снова спросил он. – Выманить нашего демона из туннеля на огонек?
– Если он живет у нас в ухе.
– Он там, Рафаэль.
– Знаю. Я слышу его по ночам.
Адамберг надел куртку и сел рядом с братом.
– Ты веришь, что мы его достанем?
– Если он существует, Жан-Батист. Если дело не в нас.
– В это верят два человека. Глуповатый сержант и чокнутая старушка.
– И Виолетта.
– Не знаю, помогает мне Ретанкур по долгу службы или по убеждению.
– Неважно. Доверься ей. Великолепная женщина.
– В каком смысле? Ты находишь ее красивой? – удивился Адамберг.
– В том числе.
– А ее план? Полагаешь, может получиться?
Пробормотав эту фразу, комиссар как будто вернулся в детство, когда они с Рафаэлем замышляли очередную каверзу, сидя в расселине горы. Нырнуть как можно глубже в Торк, отомстить жадной бакалейщице, нарисовать рога на воротах дома судьи, сбежать ночью на улицу, никого не разбудив.
Рафаэль думал несколько долгих мгновений.
– Если Виолетта выдержит твой вес.
Братья пожали друг другу руки, сцепив большие пальцы, как делали это перед прыжком в Торк.
На обратном пути Адамберг и Ретанкур вели машину по очереди, за ними следовали Лафранс и Ладусер. Комиссар разбудил Ретанкур на подъезде к Гатино. Он хотел, чтобы Виолетта спала как можно дольше, боясь, что она сломается, не выдержав его веса.
– Вы уверены, что этот Базиль меня приютит? – спросил он. – Я ведь приеду один, раньше вас.
– Я ему напишу, а вы представитесь, скажете, что пришли от меня. От него мы позвоним Данглару, чтобы как можно скорее раздобыть фальшивые документы.
– Не Данглару. Ни в коем случае не связывайтесь с ним.
– Почему?
– Никто кроме него не знал, что я потерял память.
– Данглар – вернейший из верных! – возмутилась Ретанкур. – Он предан вам и ни за что не сдал бы вас Лалиберте.
– Увы, Ретанкур. Уже год Данглар имеет на меня зуб, не знаю, правда, насколько острый.
– Из-за той ссоры? Из-за Камиллы?
– Откуда вы знаете?
– В Зале сплетен чего только не услышишь. Эта комната – чистой воды инкубатор. Там многое рождается и всходит. Иногда даже хорошие идеи. Но Данглар не болтун. Он честный и верный человек.
Лейтенант нахмурилась.
– Я ни в чем не уверен, – сказал Адамберг. – Но лучше не звоните.
Без четверти восемь комната Адамберга опустела. Ретанкур стригла комиссара, оставшегося в шортах и часах. Она аккуратно бросала пряди волос в унитаз, чтобы не оставлять никаких следов.
– Где вы научились стричь?
– У парикмахера. До того, как занялась массажем.
Адамберг подумал, что Ретанкур, наверное, прожила несколько жизней. Она поворачивала его голову туда-сюда, ее легкие движения и мерное щелканье ножниц успокаивали. В десять минут девятого она подвела его к зеркалу.
– В точности как у него, правда? – спросила она, радуясь, как сдавшая экзамен студентка.
В точности. У Рафаэля волосы были короткие, сходящие на нет на затылке. Адамберг обнаружил, что выглядит иначе – строже и благопристойней. Да, в костюме и галстуке он пройдет мимо полицейских до
