– Курагин Пашка, – пояснил Кулешов. – Плел про какую-то лысую голову у себя в микров…
– Поехали к нему! – Савельев вскочил и направился к двери.
Пришвин встал.
– Дерзкий, ты с нами, – сказал опер. – Покажешь, где живет Курагин.
До дома, где жил Пашка, добрались за десять минут. Пока ехали, Кулешов почувствовал какую-то тревогу. Странное беспокойное чувство за себя, за Курагу, за девчонок.
Мы к тебе пришли по поводу твоих друзей: Шевченко, Стрельцовой и Курагина…
«Шевченко, Стрельцова и Курагин, – прокручивал у себя в голове Юрка. – По поводу друзей… А как же Любимов и Колтун? Ну, положим, о Любимове они могли знать, что тот умер, но Колтун…»
– А как же Колтун? – вдруг спросил Кулешов.
– Мертва, – твердо сказал Пришвин.
Юрка замолчал и, только когда они подошли к железной двери квартиры Курагина, спросил:
– Как? Как она умерла?
– Малый, не забивай себе голову. – Пришвин подошел и вдавил кнопку звонка.
«Ну почему обязательно нужно быть такой гнидой? Они вообще умеют сострадать, переживать?»
– Она умерла от массажера, – сказал Савельев и обратился к Пришвину: – Выключи в щитке автомат.
Костя повернулся к другу и вопросительно поднял бровь.
– Может, человек не слышит. А так увидит, что свет потух, и выйдет посмотреть на щиток, – пояснил Игорь.
– Если его там убивают, ему будет наплевать, работает у него холодильник или нет, – произнес опер и со всей силы ударил в дверь.
Гулкие удары по железной двери разносились по всему подъезду. Савельев все-таки подошел к щитку и выключил автомат.
Из-за двери Пашка слышал, как снова включилась микроволновая печь. Гул и потрескивание (лопающейся кожи?) были такими сильными, что Курагину казалось, будто он из кухни и не выходил. Таймер звякнул, и все стихло. Только слышалось иногда, как что-то шипит. Пашке вспомнились летние каникулы. Тогда они ездили на шашлыки. Вот там-то он и слышал такой звук. Так шипел растопленный жир, капающий на раскаленные угли.
Кто-то был в квартире и включал микроволновку. Будто в подтверждение его мыслей, печь снова включилась, и жир, стекающий из лопнувших ран на лысой голове, капал на горячую тарелку и шипел. Теперь Паша даже чувствовал запах шашлыка. Вкусный запах. Он вспомнил, что так и не поел. Черт бы с сосущим желудком! Поскорей бы незваный гость приготовил свое ужасное блюдо и убрался из квартиры. Но что-то Паше подсказывало, что это всего лишь закуска. Основным блюдом может стать Павел Курагин под белым соусом.
Снова все стихло, даже запах жареного мяса исчез. Паша начал успокаиваться, когда таймер микроволновки сработал в его комнате. Курагин подпрыгнул, телефонная трубка отлетела к кровати. Теперь Павел, кроме собственного сердцебиения, ничего не слышал. Нет, он слышал слабое шипение, доносящееся из-за двери. Шипение усилилось, и Курагин даже начал различать слова.
Пашка затаил дыхание. Он надеялся, что убийца подумает, будто в квартире никого нет, и уйдет.
– Надели Пасэ, – раздалось за спиной, – галосы и гамасы.
Пашка повернулся и снова осел на пол. На стуле у компьютерного стола сидел лысый мужчина. Несмотря на то что на лице лысого не было ни следа от ожогов, Паша узнал его голову. Это именно она была в микроволновке.
Мужчина встал. И тут Паша увидел, что тело лысого как-то странно колыхнулось, будто картинка в телевизоре при плохом приеме антенны. Он не настоящий, подумал Курагин. Но от этого почему-то ему стало еще страшнее. Сразу вспомнился фильм «Звонок» – лысый даже передвигался, как Самара, как-то рывками, будто кто-то переключал каналы, а везде шел один и тот же жуткий фильм. Пашке очень хотелось прекратить эту дьявольскую трансляцию, но он не знал как. Ему нужна была помощь, очень нужна.
«Ну, где друзья, когда они нужны?! Где?!»
– Колтун защекотала шебя до шмерти, – произнес мужчина и склонился над обмочившимся подростком. – Кулесов шкоро догонит тебя, а Севченко и Штрельцова…
Лысый как-то странно затрещал. По комнате разнесся запах озона. Точно. Так пахнет после грозы. Как говорил Курагин-старший: если бы электричество пахло, то у него непременно был бы запах озона. Еще раз затрещал, картинка дернулась, и мужчина исчез.
Маша взбежала по лестнице на пятый этаж. Дверь Пашкиной квартиры была приоткрыта. Стрельцова вошла и постучала по обувной полке.
– Эй, есть кто дома?
– Это Маша, – услышала она подавленный голос Пашки. – Маш, проходи. Мы в гостиной.
Стрельцова разулась и сняла куртку. Что-то ей мало нравилось происходящее. Несмотря на то что она уже разделась, ей не хотелось заходить в комнату. Но Маша взяла себя в руки. В комнате сидели четыре человека. Курагин и Кулешов на диване, а двое мужчин расположились в креслах.
– Ну-с, друзья-товарищи, – произнес опер, когда Маша уселась и мужчины представились, – скажу вам прямо, дело ваше хреновое. Кстати, а где ваши остальные друзья?
– Какие остальные?
Пришвин взял какую-то бумажку у Савельева и начал читать:
– Курагин, Малышева, Деревянко, Масюк, Кулешов, Звягин, Монов, Любимов, Стрельцов и Шевченко.
– Стрельцова, – поправила Маша.
– Что? – не понял оперуполномоченный.
– Вы прочитали: Стрельцов, мужской род. А я Стрельцова. Девушка.
– А! Ну да, девушка. Ну, так что вы можете мне сказать об остальных?
– Можно? – спросил Паша и потянулся за списком. – Курагин – это я. Малышеву не знаю. Деревянко, Деревянко… Что-то не припомню…
– Это подружка Паровоза, – вспомнила Маша. – Одна из рыжих подруг.
– Да, может быть, – сказал Паша и снова глянул в бумажку. – Масюк… Опять что-то…
– А это вторая подруга. Тоже рыжая. Та, которая в гирлянду оделась.
Мужчин поразила осведомленность Стрельцовой, но они промолчали.
– Ну да, наверное, – кивнул Паша. – Кулешов – Юрка, Звягин – это Васька, Монов – Серега, Любимов – Стас, Стрельцов… Стрельцова Маша, Шевченко – это Оля. Что это за список такой? И почему моя фамилия зачеркнута?
– Это список фамилий людей, работавших десять лет назад в городской тюрьме.
– Да, мой отец, – хором произнесли ребята.
– Наши отцы работали в тюрьме, – закончила за них Маша.
– Почему моя фамилия зачеркнута? – настаивал на своем Паша.
– В списке зачеркнуты фамилии погибших людей, – произнес Савельев. – Твой отец.
– Тогда, – Маша потянулась к Паше и взяла список, – надо зачеркнуть Монова и Любимова. – Она еще раз просмотрела список. – Малышева, мы знаем ее?
– Колтун…
– Что-то со Светкой? – Маша даже встала.
– Она мертва, – ответил Пришвин.
– Вы нам можете сказать, что происходит? – спросила Стрельцова.
– Именно для этого мы здесь и собрались, – сказал Савельев и забрал список.
Глава 9
– Вы хотите сказать, что нас убивает призрак маньяка? – Маша не могла поверить своим ушам. И ведь перед ней сидят не медиумы и не экстрасенсы. Перед ней, черт возьми, менты, которые уверены, что за ними охотится какой-то Электрик.
– Я понимаю, что это звучит нелепо. Тем более из уст людей, ловящих реальных преступников. Но
