поверьте мне, что это так. Все ваши друзья погибали после использования электрических приборов.
– Маша, – вдруг произнес Курагин, – он был здесь.
Все повернулись к нему.
– Перед тем как вам войти, он был в моей спальне. Он шел на меня и был таким реальным… Я сначала и подумал, что лысый мужик настоящий, но потом он как-то дернулся. Как Самара из фильма «Звонок».
Савельев и Пришвин не поняли.
– Ну как картинка в телевизоре, когда антенна не фурычит, – пояснил Юрка.
Детектив и опер кивнули.
– Но подойдя ко мне, он снова колыхнулся и исчез.
– Он исчез, когда мы начали стучать в дверь, – предположил Костя.
– Думаю, Электрик исчез не из-за этого. – Савельев встал и прошелся по комнате. – Его подпитывает электрический ток, которого в городе хоть отбавляй.
– Ой, Игорек! Ну не начинай, а? – сказал Пришвин и состроил гримасу.
– Он находился в комнате, пока в ней было электричество. То есть до тех пор, пока я не выключил автомат.
– Ладно, допустим…
– Машенька, что значит допустим?! – взвизгнул Пашка. – Эта мразь чуть не убила меня. Он шел и шептал: «Надели Пасэ галосы и гамасы».
– Что?! Ты зачем так сказал?
– Маша, это не я. Это Электрик.
– Да, кстати. Это его отличительная черта. – Савельев снова сел в кресло. – После перенесенной в детстве электрической травмы у него появились дефекты в речи. Мансуров путал буквы «С» и «Ш».
– У Масы на кармаске маки и ромаски, – произнесла Маша.
– Да, примерно так.
– Нет же. Это мне приснилось сразу после того, как мы вызвали духа.
– Так, а об этом, если можно, поподробней, – Савельев подался вперед.
– Ну что тут рассказывать. На святки мы собрались у меня…
– Кто был? – включился в разговор Пришвин.
– Был Паровоз… Тутуев, две рыженьких – Деревянко и Масюк, Васька Звягин, Света Колтун, Сережка Монов, Стас Любимов и я.
– То есть вас двоих не было? – обратился Пришвин к парням.
Пашка мотнул головой.
– Да это и неважно, – вставил Савельев и, повернувшись к Маше, произнес: – Продолжай.
– Ну, мы вызывали духа. Он отвечал на вопросы… До тех пор, пока не погас свет. Электричество отрубили во всей общаге. Так бывает. Особенно зимой. Включит кто-нибудь обогреватель и все такое.
Внезапная тишина поглотила помещение.
– Он не ушел, – произнесла Стрельцова.
– Что? – в унисон спросили Савельев и Пришвин.
– Ну, знаете, надо спрашивать в конце сеанса: дух, ты здесь? Он все время был там. Он даже продолжил двигать блюдце по кругу, обозначая буквы. Он с нами играл.
– И что он написал? – Пришвин заерзал на своем месте.
Маша подумала и сказала:
– Что-то типа: «Тише, мыши»… Нет, не так. Он написал: «Тисэ, мысы, кот на крысэ!»
– Это вы впустили Электрика, – произнес Игорь.
Ольга так и не поняла, что произошло с подругой. Отсидела физику. Следующим уроком должна была быть литература. Шевченко вошла в класс. Ей вдруг стало так тоскливо, что очень захотелось домой. Когда вошла Галина Анатольевна, учитель русского-литературы, Оля еще раз осмотрела учеников. Из двадцати шестеро отсутствовали. И все они были ее друзьями. Монов и Любимов больше никогда не войдут в этот класс. Черта с два, в этот класс! Они больше никуда не войдут.
– И Колтун не войдет, – услышала Оля за спиной незнакомый голос.
Она медленно повернулась. На месте, где раньше сидел Стас, теперь восседал лысый мужик в кожаном пиджаке. Шевченко подскочила с места, уронила учебник и начала пятиться к доске.
– Мало того, – лысый встал и пошел на девочку, – я шделаю так, что и ты, и твои друзья больше не войдут никуда.
– Шевченко! Шевченко, сядь на место! – Галина Анатольевна схватила девушку за руку и проследила за ее взглядом. – Ты там что, привидение увидела?
Оля очнулась. Мужик исчез, но опасность витала в воздухе, словно след от самолета. Ей еще больше захотелось домой.
– Галина Анатольевна, – обратилась она к учительнице, – можно я пойду домой?
– Конечно, иди, – произнесла женщина и отпустила руку ученицы. – Иди, а то что-то на тебе лица нет.
– Галина Анатольна, – выкрикнул с места Федотов, – на мне тоже лица нет. Можно и я домой пойду?
Ребята засмеялись, тем самым разрядив обстановку.
– Мы сейчас найдем твое лицо. Да так, что его хватит, чтобы остаться после уроков.
Оля собрала вещи, поискала глазами упавший учебник. Он лежал между задней партой и ее стулом. Она наклонилась и замерла. Там, где должно было быть пусто, где должен был быть только грязный линолеум, стояли ноги, обутые в какие-то странные калоши. Оля быстро подняла голову. За партой никого не было. Она снова взглянула на пол – грязь линолеума обрадовала ее. Видение исчезло, но Оля не собиралась оставаться, и домой она уже не хотела. Теперь ей было просто необходимо найти друзей. Оставшихся в живых друзей.
Едва она вышла на порог школы, к ней подбежала Маша:
– Олька, давай быстрей в машину!
Игорь открыл дом. Навесной замок проржавел, казалось, насквозь, но механизм сработал, и дужка с щелчком отскочила.
– Что ты скажешь их родителям? – произнес Костя, подойдя сзади.
– Еще не знаю.
– Ты б это… узнал, что ли, а то мне что-то неохота чалиться потом с тобой за соучастие в похищении.
– В похищении детей, – подсказал Игорь.
– Очень смешно.
Действительно, что он скажет родителям ребят? Ваших детей хочет убить наэлектризованный призрак маньяка, погибшего десять лет назад. И пока они не опомнились, начать на них орать. Мол, а вы как хотели? Убили долбаного Электрика, отсидели на суде свидетелями, и всё?! Все у вас в порядке? Нет! Так не бывает.
Несмотря на свою фантазию с нравоучениями, он поддерживал этих людей. Они поступили так, как и должны были поступить. Кто же мог знать, что эта тварь вернется и начнет убивать их детей…
Игорь снова вернулся к мыслям о том, что сказать родителям ребят. Можно будет сказать об охоте на них, но умолчать о том, кто охотник. Но Савельев не мог этого сделать, полномочий не хватает. Пришвин должен это сделать. Он официальное лицо, да и чувствительности в нем ровно столько же, сколько в телеграфном столбе.
– Игорь! – к нему подошла Ольга. – Скажите, почему в этом списке нет Колтун, а она погибла?
– Малышева, – произнес Савельев, но, сообразив, что девушка не поняла его, добавил: – Она в списке значится как Малышева. Ее мать десять лет назад работала врачом при тюрьме. Кто его знает, почему она продолжала носить девичью фамилию, но происшествие в тюрьме заставило ее сменить Малышеву на Колтун.
– А почему вы решили, что если он убьет нас, то успокоится? – в разговор включилась Маша.
Этот же вопрос сам себе задавал и Игорь. Он не успокоится, даже если убьет всех виновников своей смерти и их родственников. Эта тварь вернулась, чтобы убивать.
