вашего друга.
– Доктор Недамански, – Марта чуть улыбнулась, – он мне не друг, а просто…
– Вот и пусть будет просто друг. Не враг же он вам, в самом деле?
Почувствовав непонятное смущение Марты, он взял ее под руку:
– Вас что-то беспокоит?
И пригласил ее посидеть немного в соседнем кафе.
Марта была рада возможности открыть человеку, которому она доверяла то, что творилось в ее душе. Она рассказала ему о странных, страшных снах, словно все было наяву, непостижимой связи всего, что она видела, с судьбой Алексея и его далекой родиной.
Внимательно слушая Марту, доктор Недамански смотрел на стоявшую перед ним пустую чашечку из-под кофе.
– Кто я, чтобы вам все растолковать? Я всего лишь врач, хирург, а не толкователь снов или пастор. Мое дело – лечить не души, а тела, восстанавливать их, избавлять от болезней. Хотя даже в своем деле сказать, что я все понимаю, знаю, умею – не берусь. Это было бы слишком дерзко. Каждый раз, вставая за операционный стол и беря в руки скальпель, я со страхом думаю, что, может быть, не смогу справиться со своей задачей. Потому что каждый раз сталкиваюсь с чем-то новым, неизведанным, не до конца описанным в литературе. Перед тобой лежит не учебник по хирургии, а живой человек. Понимаете? А человек – это всегда тайна…
Ничего не отвечая, Марта тоже взяла свою чашечку и стала поворачивать ее из стороны в сторону, переливая остатки недопитого кофе.
– Так все странно, – задумчиво сказала она. – Странно и страшно…
– Этого, милая моя Марта, не надо страшиться. Мне кажется, тут важнее понять, почему все это происходит именно с вами. Ваш друг, – доктор взглянул на свою собеседницу и улыбнулся, – да–да, ваш друг, его душевное состояние… Не говоря о физическом… Тут как бы все понятно. Или, по крайней мере, можно объяснить. Война, потеря родины, стрессы… Такие случаи известны. Я сам знал человека, потерявшего родину. Он был намного старше меня, и я тоже не мог понять, что ему не хватало здесь, на этой земле, приютившей его, давшей ему кров, новую семью, детей. А не хватало ему именно его родины. Одни переживают эту трагедию легко, другие – нет. Для кого-то же потеря родины вовсе не является трагедией. Так, поменял место жительства – и все. Как перейти из одной комнаты в другую. Какая в том трагедия? Временные неудобства, к чему-то надо привыкнуть, новый язык – вот и все.
– Да, – все так же задумчиво согласилась Марта, – но откуда эти сны? Почему в них я вижу себя? Эти странные следы на лице, на теле…
Недамански снова улыбнулся Марте, тронув ее руку.
– Для такой милой и очаровательной девушки вы слишком рациональны. Может, не следует так терзаться этими вопросами, а попробовать взглянуть на вещи иначе? Человеческая психика – это куда более тонкая материя, чем хирургия, где, казалось бы, все понятно: здесь надрезать, здесь вырезать, а в этом месте вовсе удалить. Мы ведь тоже опираемся не только на знания, личный опыт, но и на интуицию, когда что-то подсказывает: надо делать так и не иначе. А интуиция – это уже труднообъяснимое понятие, если ее вообще можно научно объяснить. Но бывает так, что только интуиция подскажет тебе правильное решение. Не опыт, не знания, а именно интуиция. Вот и теперь мне кажется, что не следует искать в ваших снах, милая Марта, слишком рационального объяснения. Попробуйте положиться на собственную интуицию. Вы же верите, что она существует? Наверняка в вашей жизни случалось нечто такое, чего вы не могли объяснить, но чувствовали неизбежность какого-то события.
Марта улыбнулась, вспомнив свою размолвку со Гонзой. Ведь все случилось именно так: его измену она чувствовала сердцем, хотя разум убеждал ее в обратном.
– Да, в интуицию я верю. Она не обманет.
– Тем более! – радостно воскликнул доктор Недамански. – Раз вы не просто верите, а уверены в правоте своей интуиции, то и положитесь на нее, не терзайтесь слишком рациональными вопросами: они не помогут.
– Да, но…
– Не помогут. Постарайтесь понять этого человека не разумом, а сердцем. Оно у вас очень чуткое. Раз вы в тот вечер не прошли мимо, значит…
Недамански замолчал и сосредоточенно посмотрел на Марту.
– Знаете, что кажется
