усмехнулась Марта. – Это довольно приличный отель. Таким, как вы, место не там.
– А каким таким? – без всякой обиды переспросил Алексей.
– Ну, таким, – Марта мучительно вспоминала подходящие русские слова, – которые много пьют – очень много, потом дерутся, а потом лежат в парке.
– А что, я.., – незнакомец выразительно посмотрел сначала на Марту, потом на свою повязку, потом на постель, на которой лежал, прикрытый одеялом.
– Ano, да, вы! Именно вы! Много пили, потом много дрались, а потом я вас нашла в нашем парке, – Марта кивнула в сторону окна, выходящего на тот самый парк.
– Какой ужас, – прошептал русский, – какой кошмар… И мы с вами…
– Нет, мы не с вами! – отрезала Марта. – Вы сам! Вы… Pockejte, jak to bude rusky[5]…
От сильного волнения Марта перешла на чешский.
– Простите, я действительно ничего не пойму, – продолжал шепотом незнакомец. – Вообще-то я здесь проездом. Я договорился со своим близким другом встретиться в этом отеле, чтобы отсюда вместе поехать отдохнуть пару недель в Татрах. Мой друг живет в Венгрии, у него там свой бизнес, мы с ним земляки, очень близкие друзья, родом… Ну, какая вам разница, откуда мы родом… Не в этом дело. А в том, что он задерживается на несколько дней… В Германии задерживается… Или в Голландии… Опять не в том дело. Мне понравился ваш городишко, и я решил никуда не ехать, ни в какие Татры, а ждать его здесь, как и договорились. По Интернету так и сообщил. А потом… Потом в ресторане во время ужина я познакомился с албанцами. Они из Косово, но хорошо говорят по-сербски, а сербский и русский очень похожи. Кроме того, они были там, где… Короче, это вам тоже не интересно. Мы пили, это правда. Не то, чтобы уж слишком много, но…
Он взглянул на Марту, ожидая ее реакции.
– Кстати, откуда вы знаете, что я пил?
– Знаю, – презрительно хмыкнула Марта, – потому что я тоже была в этом ресторане.
– И тоже… Ну?..
– Нет, не тоже! – Марта снова отрезала грязные намеки. – Я сидела со своим другом, а вы сидели со своими друзьями. Потом я вас нашла в парке…
– А друг? – русский никак не мог восстановить в своей памяти все, что произошло с ним в тот вечер. – Он-то куда делся? Разве можно оставлять свою девушку одну в парке? Да еще ночью! Вот еще друг, оказался вдруг…
– Это вас не касается, – оборвала Марта. – Мой друг – известный в Праге доктор. У него своя клиника. Он хирург. А кто вы – я тоже видела.
– А, хирург… Так это, значит, он меня? – Алексей провел по тугой перевязке на груди.
– Нет, это я вас, – Марте стало смешно от того, насколько бестолковым был этот русский. – Я работаю в nemocnice, в больнице.
– И тоже хирургом?
– Нет, медсестрой.
– А где вы так хорошо научились говорить по-русски?
– Ne delejte legrace[6], – усмехнулась Марта, – не надо шутить.
– Я не шучу, – через силу улыбнулся Алексей, – вы действительно хорошо, а главное – приятно говорите по-русски. Вы были в России?
– Нет, это Россия была у меня. Тогда и научилась. Во время оккупации.
– Оккупации? – изумился Алексей. – Сколько ж вам лет, если вы помните оккупацию? Наверное, не больше тридцати, а Чехословакию освобождал от немцев еще мой дед.
– Я говорю не про немецкую, а русскую оккупацию. Шестьдесят восьмой год. Ваши танки в Праге. Или то была не оккупация?
И она посмотрела на Алексея, ожидая его реакции.
