трескало. Там было тихо. Граница. И пограничники, ага. И ведь правда – граница на замке… А ключ – вот у них. А майор говорит, про них едва помнят…
– А еще… – Майор замолкает, словно взвешивая, потом все же продолжает, тихо: – Еще я тебе скажу: половина моих ребят в городе не была и зомби вблизи не видела. Вот так вот. Вот такие пироги. С котятами.
– Ничего себе… Как так?
– А вот так. Тут мост, полкилометра длиной, узкий, высокий. На ночь загородки тащим, ставим. Все расчищено, если идут даже много – с места с брони башенными пулеметами косим. Потом, правда, приходится пригонять грузовик и грузить – сначала оставляли, но они их жрут – и противно, и умнеют они с того. Теперь вывозим, там где-то закапывают. В город мы не ездим – только бронегруппы, а там народ совсем отчаянный, в основном опытные в плане войны. А мои – только издалека зомби и видят неупокоенных. Да и те, кто в городе был… стреляли с брони, большой группой в здание шли, чистили… А ты там живешь, ездишь… Ну так как – поможешь?
Значит, предложение… Я раздумываю, но вовсе не о том, соглашаться или нет. Наверное, думаю слишком долго, потому что майор сам спрашивает:
– Ну так как? Берешься за это дело?
– Берусь, – немедля отвечаю. – Берусь. Давайте адрес, съезжу посмотрю. Связь с ними есть?
– Нет… – Майор мрачнеет. – Сначала по сотовому все выяснили, потом сеть умерла. Позавчера видели с брони – живы, махали из окна.
– Ладно. Давайте адрес.
Радости майора нет предела – да и, в общем, на посту начинается деловая радостная суета.
Вскоре знаю адрес, еще раз оговорили канал радиосвязи, примерное время, ну и я откланялся. Вдогонку просили еще кошек привезти: этих, кроме одной, отдадут – и обещали «отблагодарить». Ну нешто я откажусь?
Адрес оказался на Тореза… ну неплохо. С одной стороны Сосновка, дворы широкие… и вооруженному человеку – не так много упырей. Нет, конечно, без нужды соваться не стал бы… Но не сказать что я прям сильно озадачился. Хотел было сразу свернуть, но вовремя себя одернул. Опоздать я больше себе не позволю, но и торопиться не следует. Подкатив поближе, даю сигнал. Вскоре в окне вижу кого-то. Приоткрыв верхний люк, ору:
– Эй! Живы там? Как дела?
– …вы!…лохо!
Слышно неважно, подкатываю ближе, сшибая начинающих подходить на шум упырей.
– Что у вас там?
– Воды мало, и дети болеют! С животами что-то!
Йапона мать. Дети. Опять.
– До завтра, до дня продержитесь?
– …не знаю… наверное… попытаемся. У них температура, и несет. Не знаю.
– Я сейчас. Погодите. Скоро буду. До вечера подождете?
– Да, до вечера точно.
– Зомби у вас там много?
– Не очень. Перед дверью с этажа несколько стоят.
– Ясно. Ждите. Подъеду, посигналю.
– Хорошо, спасибо!
Сразу связался с военными, рассказал, они сказали, мол, решат. Договорились, что подъеду после трех, бронегруппа вернется, и они могут посвободнее людей распределить, а пока что они на стреме. Ладно, после трех так после трех…
Еду на обратку и, глядя по сторонам, ловлю идею. Сгребя отвалом нескольких стоящих упырей, уже отработанно сдаю задом прямо в витрину. Маленький магазинчик околовоенной фигни «Старый прапорщик». Внутри ждало некоторое разочарование: кто-то уже пошустрил. Скорее всего, кто-то из персонала. В общем, улов был несерьезный. Я рассчитывал найти всякие арбалеты или мегамощные рогатки… но в итоге разжился богатой коллекцией пневматических пистолетов да грудой изувеченного оружия – макетов. Не знаю, я не специалист… Но что-то непохоже, чтобы из этого хлама можно было сделать что-то стоящее. По крайней мере, я не сумею. А жаль. Впрочем, сгрузил все в машину. Насчет пневматики появилась простая идея – потренироваться! Набрал и все припасы к ней. Уже собираясь сматываться, наткнулся, что называется, взглядом. Прямо посредине, на виду, висела шашка в ножнах. Снял, покрутил в руках, вытащил… Однако, настоящая. И острая довольно… да и подточить не проблема. Не, конечно, мысль дикая… но почему бы и нет? Вспомнились все рассказы, в том числе и знакомых «казачков»… вполне себе серьезное оружие. И если и по мертвой башке попадет… А, наплевать, что цирк на конях, – беру!
Дома меня встретили веселые Мухтар и котейко и возмущенный черный.
Не обращая внимания на них, по-быстрому разгрузился. Пневматику оставил, а шашку тут же пустил в оборот. Нацепил через плечо ножны, попробовал… И начал махать. Выходило красиво, но пару раз едва не рубанул себя по ноге. Решил быть проще и махать крест-накрест, не исхищряясь. Потом поставил несколько поддонов и брусьев и стал их рубить… не, «рубить» – вот так точнее. Рука гудела, шашка так и норовила застрять в мишени или вылететь из руки, и я понимал, что толку от такого будет мало. Однако постепенно, приноровившись, сумел выработать нужное – ворочать всем корпусом, в поясе, а свободная рука с крепко зажатой шашкой просто летает, направляя удар. Сразу стало получаться лучше. Потом вспомнил, как рассказывали про удар «с протягом»: вроде как на себя тянуть шашку, не рубить, а резать. Постепенно и это освоил – стало получаться совсем хорошо! Поддоны разлетались в щепки, от брусьев отлетали здоровенные куски. Наверное, достаточно – если место позволит размахнуться, то без вариантов упырю кранты. И длинная все же – не так страшно. Вспомнил еще старые, советские фильмы – там как раз похоже шашками рубали…
Мухтар снисходительно наблюдал издалека. Котейко с любопытством обнюхивал свежие щепки. Черный мерзко-злобно урчал временами, возмущенно глядя на меня.
Впрочем, когда выяснилось, что порций в обед меньше, чем рыл, и меньше именно на наглое черное кошачье, – возмущение испарилось. Порция нашлась. Зажарил картошки на сале, с луком. Безумно вредно, жиру аж на палец вытопилось, зажарилось до корочки и хруста… и столь же безумно вкусно. Сточил урча, добавил грудинкой. Естественно, вылакал бадью чая – ну как я без него?
Собираясь к воякам, подумал и вспомнил еще об одной вещи. И ехал уже не с пустыми руками, очень осторожно. Подрулил к самому посту, застав там нервную суету. Выяснилось, что все отменяется: бронегруппа вроде получила информацию, где могут быть бандиты, но пока точно неясно, два бэтээра начнут поиск, и прикрывать грузовики поедет бэтээр отсюда. А на посту останется танчик, или, как его называл майор, бэха, сам майор, башенный стрелок и двое бойцов. Облом полный. На вопрос – до скольких? – майор ответил хмуро, что если поиск затянется, а скорее всего, так оно и будет, то дотемна. То есть – не получается сегодня.
– Елки. Товарищ майор. Там дети. Болеют. Дети.
– …Твою мать, умник! Я что, по-твоему, могу бросить все и рвануть туда? Мы, сынок, – в армии, пусть и дерьмовой, пусть и в профуканной стране. Но мы не махновцы, и, если есть приказ, он должен быть выполнен.
– Но там же ваши!
– А это не должно иметь значения. В лагерях и пунктах приема беженцев сотни людей и детей голодают и болеют. И умирают. И дети тоже. И бронегруппа пошла в «О’кей» за продуктами и прочим нужным. А в тех трех домах, что спалили бандиты, – тоже были люди. И дети. Так что не надо тут. И не надо про «свои» – все это дерьмо, – майор сделал широкий жест рукой, – все это – в большой мере именно оттого, что СВОЕ шло вперед главного. Если мы сейчас каждый начнем за свое хвататься – все вместе пропадем.
– Ну не каждый же…
– Да? А только я, к примеру, да? А остальные нет. А я их, стало быть, лучше, потому мне можно, так? Или ты? Да? Так?
– Нет, не так, тарьщмайор…
– А раз не так – не пори фигни и перестань наконец парить мне мозги, щегол. – Майор отворачивается,
