изречения.
Так или иначе, но все слушали Андрея крайне внимательно и заинтересованно, лишь изредка вставляя какие-нибудь необходимые реплики, уточняя, таким образом, истинный ход произошедших событий.
Глава 7. Город.
Он предстал предо мною во всем несказанном величии, поражая незыблемой красотой и совершенством, будто бы впервые, каждый раз, по-новому раскрывая свои стороны отличной ото всех, неторопливой повседневной жизни, удивляя тихим и спокойным ходом ее размеренного течения, необозримым образом бытия, сложившимся в тот момент, какой присутствовал здесь, совсем другой и не похожий на остальные, окружающие его обстоятельства. Архитектура Города впечатляла необычайными размерами, простирающимися далеко за пределы видимости горизонта, не имеющие ни конца, ни края, забирающие буквально все вокруг в свои владения. Прямые линии, круги, окружности зданий очерчивали его улицы, дворы, скверы, окрашенные в самые различные цвета, однако с единственным из них преобладавшим - темно-синим. Здесь было абсолютно чисто, даже слишком, что особенно сразу бросалось в глаза, привлекая внимание гостей, когда-либо видевших все данное великолепие, без той невозможно- жуткой грязи, какая повсеместно наблюдалась за его пределами.
Изредка, но все-таки, тут произрастали деревья, каким-то необычно чудесным образом вписавшиеся в его инфраструктуру, видевшиеся слишком уж мелкими и миниатюрными, чтобы быть действительно правдоподобными, со своей ровной аккуратно подстриженной лиственной кроной, листочек к листочку, будь, то березки или клены, иголка к иголке - сосны и ели, приятного голубоватого или зеленоватого цвета, совершенно одинаковые по высоте, пышности и, наверное, даже по количеству веток на них, искусственно рассаженные на одинаковом расстоянии друг от друга, словно кем-то его измерившим. Все выглядело воистину аккуратно и привлекательно, будто приглашая поселиться здесь уже насовсем, ни о чем не думая и не заботясь, жить именно тут, позабыв проблемы, страх и сомнения, обычно присутствующие в реальной жизни.
Однако оставаться в Городе надолго было совершенно неприемлемо, даже несколько опасно для жизни, можно сказать более того - абсолютно смертельно, хотя данный факт никто толком не мог подтвердить. Откуда это стало известно? Просто люди знали именно такое положение вещей, хотя в точности ни один человек, конечно и не догадывался, что именно происходит в Городе в действительности, когда солнце завершает свой путь по небосводу и спускается вниз, глубоко, всем диском погружаясь в некую невидимую, неизвестную область пространства. Никто и никогда отсюда просто не возвращался, пробыв тут больше положенного времени. Встретить же кого-нибудь из оставшихся здесь, вновь прибывшим не случалось. Поиски также не давали каких-либо положительных результатов. Как не странно, но такие смельчаки, все же, находились, совсем намеренно не захотев перемещаться обратно, возможно просто устав бороться с неизбежностью, или безрассудно предаваясь страсти исследования неизвестного, неведомого и совершенно не понятного для них течения жизни.
Даже солнце в Городе выглядело совершенно по-иному, как-то необычно приветливо окутывало, обволакивало своими лучами ультрафиолета, теплыми, чуть припекающими, так, что становилось совсем даже уютно и комфортно, нисколько не обжигая и в то же время не давая замерзнуть. Оно было очень маленькое и слишком уж яркое, ослепительно-желтое, что если взглянуть на него, хотя бы на несколько секунд - оставляло лишь темное пятно перед глазами, мешающее некоторое время различать окружающие предметы полностью. Небо на удивление представлялось в приятных светло-голубых тонах с чуть проступающими в нем сгустками белого чистого цвета, словно большие куски плотного лесного тумана, какой стоял исключительно только над неухоженными болотными массивами, взмыли высоко вверх, превратившись во что-то совершенно неописуемое и завораживающее. Эти облака, различных форм и объемов, ни один не похожий на другой, медленно, практически незаметно для глаз, проплывали в какую- нибудь сторону, ту или другую - не важно. Главное - смотрелось данное явление слишком уж впечатляюще, затягивая тем самым наблюдавших в свой бесконечно продолжающийся процесс. Возможно, это был уже какой-то абсолютно другой мир, совсем не похожий на обычную реальность, недосягаемый и призрачный для простых людей - отдаленное представление будущего, некое подобие рая на Земле, своеобразный сад Адама и Евы, доступный лишь избранным ее представителям.
Очнувшись на скамейке в парке, я сидел, слегка опершись на изогнутую ее спинку. Начиналось утро и уже чуть заметно посветлело, как это обычно бывает, когда переходишь сюда, оказываешься в самом начале дня, будто бы рождаешься заново. Приходится переживать все события вновь и вновь, хотя каждый день в Городе будет совершенно другим и, конечно же, абсолютно не похожим на предыдущий. Гробовая тишина наполняла все то, что, так или иначе в данный момент времени меня окружало, но постепенно, с приходом нового дня звуки становились более отчетливыми и узнаваемыми, словно кто-то в голове выстраивал нужные частотные характеристики. Видимое ощущение предметов принимало вполне реальные очертания, отстраняясь от неясных и расплывчатых пятен в направлении положенной им резкости и образности, понятной и привычной всем в существующей действительности.
Рюкзак валялся рядом со скамейкой, совершенно разорванный, безнадежно не поддерживающий свое первоначальное назначение. Он естественно сделался непригодным для дальнейшего использования, напоминая своим непотребным видом о недавнем нападении хищника. Определенно точно необходимо было доставать новый, хотя в Городе это составляло не такую уж и большую проблему, взять в магазине ту или иную нужную вещь, как всегда представляется подобное по мере приезда. Попутчика же моего рядом не оказалось, как впрочем, и термоса с необходимым чудодейственным отваром. Вероятно, тот уже с его помощью восстановил все положенные силы и отошел по каким-нибудь неотложным делам, прихватив с собой за одним и мой источник жизненной энергии. Но не буду говорить того, чего не знаю и сам. Его вполне могло выбросить в совершенно другом районе Города, если брать во внимание слишком уж скоростные характеристики движения электропоездов, хотя и сидели мы во время перехода на соседних сидениях. Такие эпизоды довольно часто случались в действительности, и многим это, разумеется, не нравилось, доставляя массу всевозможных неудобств, особенно тем, конечно, кто путешествовал группой.
Спустя некоторое непродолжительное время, я огляделся по сторонам и понял, что нахожусь здесь совершенно один, и даже было невозможно определить, в каком именно месте. Этот парк выглядел мне незнакомым и крайне недружелюбным. Однако ждать долго не пришлось, и, по обыкновению, я услышал звук чуть различимых, но легко узнаваемых шагов, немного шаркающих по сухому асфальту, становясь по мере приближения все громче, резче и отчетливее. Наконец, вдалеке, показался весьма знакомый силуэт человека, возраста, довольно уже не молодого, невысокого роста, щуплого на вид, имевшего привычку прихрамывать на одну ногу, ступая, как будто бы подпрыгивая с каждым делавшим им шагом. Он подходил все ближе, и я уже решительно приготовился к его довольно-таки едким замечаниям и не вполне обоснованным претензиям, хотя все это было естественно не серьезно, шутливо и наиграно. Однако неподготовленному человеку пришлось бы довольно не сладко и обидно выслушивать подобное, воспринимать, так сказать, его своеобразный юмор.
Не знаю, уж каким образом данный человек узнавал время и особенно место моего очередного прибытия, да еще и успевал перемещаться именно туда, но всегда по совсем не понятным причинам встречал меня непосредственно он и никто другой. Возможно, здесь скрывалась какая-то тайна, которую тот не хотел мне открывать, по крайней мере, теперь, хотя я у него и спрашивал такое, и не один раз. Он же все время уходил от ответа, ссылаясь на то, что и сам об этом не имеет ни малейшего понятия или просто-напросто отмалчивался, по обыкновению изображая из себя человека, совершенно лишенного всяческого здравого мышления.
Так вот, подошел он ко мне очень близко - почти вплотную и, как обычно, просверливая меня своим оценивающим пренебрежительным взглядом, громко проворчал:
