аппетитом набросился на еду, чувствуя, что никогда не наестся вволю.
— Ешь, — улыбнулась Вдовая. — Когда больной кушает, он поправляется.
— Спасибо, — выдохнул Ренкр через некоторое время. — А можно еще?
— Нет, — отрезала врачевательница. — Сейчас тебе нужна умеренность в еде. Ты так долго голодал, что…
— Прости, сам ведь знаю. …Кажется, я засыпаю.
— Спокойной ночи, — молвила Кирра. — И не забивай себе голову Одмассэновыми байками. Они и для здоровых-то не особо полезны, а для больных…
Вдовая взмахнула рукой и унесла Ренкрову миску.
— Спокойной ночи, — сказал Хилгод.
Ему было непривычно разговаривать с этим черноволосым незнакомцем: мальчик никак не мог понять, почему тот улыбается, хотя во взгляде дрожит седая, как волосы у матери, тоска.
Парень подмигнул ему:
— Не вешай нос, Хилгод.
— Угу, — радостно ответил мальчик и умчался в коридор.
В конце концов он был всего лишь двенадцатиткарным жителем этого мира и не мог долго печалиться чужими горестями.
— Спокойной ночи, — прошептала Хиинит.
— Если я вдруг снова замерзну, напомни о себе, и я вернусь, — сказал ей Ренкр. — Обещаешь?
— Обещаю.
— Ну тогда я на самом деле могут спать спокойно.
/И может быть, на сей раз обойдется без колодца./ Обошлось. По крайней мере, утром он не помнил ничего подобного и даже за это был благодарен судьбе. Кажется, она наконец-то забыла о нем.
Конечно, никаких стражей у выхода в Нижние пещеры не было. Да их и не могло быть — слишком мало сейчас альвов, чтобы защищаться от беды далекой, в то время как у пещер кружит беда близкая. Одинокому пришлось самому брать ключи и вести Скарра к воротам.
Он закрыл за троллем старинный замок и, повернувшись, отправился к Пещере Совета, размышляя о том, что скажет дряхлым старикам, которые продолжали делать вид, будто управляют селением. На самом деле вся реальная власть давным-давно перешла в руки вэйлорна, и горяне знали об этом, но, чтобы не пересматривать старые законы («А сделать это, видит Создатель, стоит», — раздраженно подумал Одмассэн), считалось, что на самом деле Одинокий просто является исполнителем воли Совета.
Седой горянин вошел в Пещеру, поприветствовал собравшихся и направился к столу, за которым восседали старики. Примостился рядом с ними и кивнул Дэрку, мол, начинайте. Тот подслеповато прищурился, потом встал и сообщил: еженедельное заседание Совета открыто. Одмассэн подумал, что все- таки зря он придумал подобный трюк — каждые семь дней позволять старикам проводить эти представления. На таком заседании, в принципе, могли находиться все, кто считал нужным выслушивать речи членов Совета. Как правило, сюда иногда пробирались ребятишки, чтобы тайком посмеяться над дряхлыми альвами с их смешными речами; жители повзрослее приходили в основном ради того, чтобы послушать, что скажет вэйлорн. В любом случае еженедельные заседания приносили больше вреда, чем пользы: каждая новая речь стариков только подрывала их и без того пошатнувшийся авторитет, а у Одинокого все это отнимало массу ценного времени, новости же и так объявлялись таким образом, чтобы все жители были о них осведомлены.
Он краем уха слушал обычную болтовню Дэрка. Всегда об одном и том же: мы должны бороться со змеями, должны соблюдать законы и не прелюбодействовать, должны, должны, должны… Создатель, да все и так знают, что они должны, никто вот до сих пор не ведает о другом — как быть дальше! И вместо того, чтобы сейчас пойти со Скарром за свитками или, к примеру, лишний раз поучить мальчишек обращению с мечом, сиди здесь и слушай эти бредни. А ведь все разваливается, разваливается буквально на глазах!.. Проклятье! Хватит!
Неожиданно Одинокий встал и направился к выходу:
— Простите, мне нездоровится.
Спиной он почувствовал удивление Дэрка и прочих членов Совета — и спиной же ответил им: «Игры закончились. Желаете — продолжайте их, но только без меня».
Кажется, за столом его так и не поняли, зато несколько горян, сидевших на скамьях, одобрительно закивали, а кое-кто даже последовал примеру вэйлорна. «Еще немного, и этот маскарад закончится. Что же, чем раньше, тем лучше».
Уже у выхода его нагнал дрожащий голос Дэрка:
— Одинокий, скажи, а что это за альв, которого ты недавно нашел за пределами селения? Почему мы об этом ничего не слышали?
Он развернулся, обвел взглядом следивших за ним горян:
— Пока что парень ничего не вспомнил, так что рано говорить о том, кто он и откуда. Как только что-нибудь прояснится, я расскажу.
Не дожидаясь ответной реплики, Одмассэн покинул Пещеру.
Дэрк растерянно сглотнул и посмотрел по сторонам. За расплывчатой пеленой, застилавшей взор, ему чудились удивленные лица и презрительные усмешки. На миг старику показалось, что пол под ногами внезапно провалился — и он судорожно ухватился перевязанными сетью вен руками за край деревянного стола. «Вот и все, — подумалось внезапно. — Вот и разваливаются все твои иллюзии. В результате мы так никуда и не пришли. Тупик. А вернуться нам не позволила наша же собственная гордость, перемешанная с упрямством, — ввязались в войну, перессорились со своими же братьями и счастливо все это позабыли, воспитывая детей и внуков в нужных настроениях. Воспитали. А теперь издыхаем в тупике, но больно-то не от этого, больно оттого, что наши дети и внуки… тоже…»
Где-то справа дрожащим испуганным голосом громко закричали:
— Лекаря! Травы для сердца, поскорее!
«Травы для сердца — это хорошо. Но, кажется, поздновато мы это придумали. Боюсь, понадобится ампутация. Без ампутации уже не обойтись».
— Да поторопитесь же вы, проклятье! Поторопитесь, не видите, альв умирает!..
«Разве ж я об альве вам толкую, тупицы?!.»
РЕНКРУ Мальчик, ты, должно быть, считаешь, что я тебя обманул, и, наверное, в чем-то ты прав. В этом свитке я попытаюсь рассказать тебе то, о чем умолчал тогда, при нашей первой встрече. (зачеркнуто) Мое молчание было вызвано необходимостью: я ведь знал, как и что произойдет, но говорить правду было нельзя — она бы ничего не изменила. Будущее неумолимо, его не переделать. (зачеркнуто) К счастью, мне также известно, что уже произошло: каким-то образом ты смог получить мои свертки и прочесть их. А значит, у тебя в руках обломок Камня жизни, снаружи селения — змеи и ты не знаешь, каким образом попасть на вершину Горы. Именно в этом я помогу тебе.
Отправляйся в Нижние пещеры, доберись до моего жилища — там недалеко река. Динихтис (ты должен помнить эту милую рыбу) пообещал мне, что дождется тебя во что бы то ни стало. Да, он обладает своеобразным интеллектом, но речь сейчас не об этом. Ты должен помнить одно — для тебя, равно как и для твоих друзей, он не представляет никакой опасности. Динихтис отвезет тебя в одно место, из которого есть только один выход. Он-то как раз ведет наверх.
Это старая легенда. Гномы издавна утверждали, что у каждой горы есть свои мастера — некие существа, которые следят за состоянием горы и «лечат» ее, если это необходимо. Поскольку гномы — одна из тех немногих рас, которые изначально обладают сильной тягой к подгорным пространствам, можно понять, почему именно им стало известно о существовании мастеров. Те же гномы говорят, что в каждой горе имеется вертикаль — полый ход, пронзающий всю гору от верхушки до подножия. Считается, что он существует, дабы облегчать мастерам передвижение внутри их «подопечной». Я обнаружил вертикаль Санбалура. Динихтис отвезет тебя в то место, откуда можно в нее попасть. Когда будешь возвращаться с вершины, просто дождись его в зале — рыба приплывет за тобой во что бы то ни стало. Возможно, это займет у нее некоторое время, но другого выхода просто не существует — не спускаться же тебе по склону
