Они оба сели на старые покрышки.
Рафаэль по-прежнему молчал.
Несколько минут спустя на дороге меж груд мусора появился Эйман. В каждой руке он держал по автомобильному бамперу. Под мышками — несколько колпаков, на шее висела бухта ржавой проволоки. Бамперы и колпаки, чистые и в хорошем состоянии, иногда покупали в магазине запчастей в Биг Драй Сити. На металлолом он мог сдать все, что нес на себе.
— Привет, — поздоровался Эйман.
Не опуская на землю добычу, он остановился в тени горы из покрышек поболтать с Рафаэлем и его отцом.
Поднял один бампер.
— «Форд».
Поднял второй.
— «Шевроле».
И рассмеялся.
Рафаэль указал за спину Эймана.
— Там ходит человек с ружьем и пистолетом.
— Нет, — покачал головой Эйман.
— Говорю тебе, ходит.
— Я только что был там. И никого не видел.
— Наверное, управляющий. Потому он и с оружием.
— Он чинил забор, — заметил отец Рафаэля.
— Они всегда чинят забор, — улыбнулся Эйман.
— Но с оружием они раньше не ходили.
— Будь уверен, там никого нет, — все еще не верил ему Эйман.
— Я его видел. Оттуда, — Рафаэль указал на вершину мусорного холма, где лежала плита.
— Я ему тоже не поверил, — сказал отец Рафаэля. — Тут слишком много крыс. Стрелять их — только переводить патроны.
— Это точно, — согласился Рафаэль.
— Счастливо оставаться, — и Эйман потащил добычу к дыре в заборе.
— Будь осторожен, — напутствовал его Рафаэль.
После ухода Эймана повисло тяжелое молчание.
Прервал его отец Рафаэля.
— Извини, что огорчил тебя.
— Все мы когда-то умрем, — после долгой паузы ответил Рафаэль.
— Ты не так жесток, Рафаэль. — Отец смотрел на сына из-под полуопущенных век. — Ты просто бережешь себя.
— Мама умирала долго. В мучениях.
— Да.
— Речь об этом, не так ли?
— Не понял.
— И что ты получишь за свою смерть? За свои страдания?
— Да что я могу получить? Не знаю.
— Какой прок от твоей смерти?
— Ты плачешь, Рафаэль, — отец положил руку ему на плечо. — Я стремился не к этому. Просто хотел, чтобы ты был поосмотрительнее. Есть Рита. Дети…
— Да, — кивнул Рафаэль.
Гром выстрела заставил их вздрогнуть.
— Ружье? — спросил отец Рафаэля.
Прогремел второй выстрел.
За ним последовал детский вскрик.
Рафаэль побежал на голос.
— Рафаэль! — крикнул вслед его отец.
Нинья скользил по склону мусорного холма. Одну руку он прижимал к правому бедру. Рафаэль видел выступившую из-под пальцев кровь. В другой руке Нинья держал пластмассовый кухонный радиоприемник.
У подножия холма Нинья упал лицом вниз на дорогу. Когда подбежал Рафаэль, подросток уже перевернулся на спину. Одной рукой он все еще зажимал рану в бедре, из второй не выпускал радиоприемник.
— Больно! — крикнул он, увидев Рафаэля.
Рафаэль оторвал пальцы Нинья от раны. Входное отверстие маленькое, крови немного. Выходное — гораздо больше, из него-то и лилась кровь. Вокруг — лохмотья кожи.
— У-у-у! — завопил Нинья.
— Замолчи! — осадил его Рафаэль.
Отец Рафаэля опустился на колено, снял пояс. Перетянул ногу Нинья повыше раны.
— Пуля прошла навылет, — пояснил Рафаэль.
Теперь Нинья плакал. Его большие черные глаза блестели на солнце. Вдыхал воздух через нос, выдыхал ртом. На губах пузырилась слюна.
Подбежал Эйман, уже без бамперов, колпаков и проволоки.
— Эй, парень, — воскликнул он, наклонившись над корчившимся от боли Нинья.
— Пуля прошла навылет, — повторил Рафаэль.
Его отец старался завязать тонкий пояс узлом.
— Надо унести его отсюда.
— Эй, смотрите, — воскликнул Эйман.
На дороге, меж двух мусорных холмов, стоял мужчина в хаки. С ружьем наперевес. В широкополой шляпе.
Рафаэль вскочил.
— Сукин ты сын! — крикнул он. — Ты подстрелил мальчишку!
Мужчина не шевельнулся, ничего не ответил.
Рафаэль схватил горсть земли и кинул в мужчину. Несколько песчинок попало ему в глаза.
Мужчина остался недвижим.
— Мерзавец! — крикнул Рафаэль.
— Сволочь, дерьмо собачье, — всхлипнул Нинья.
Отец Рафаэля помогал Эйману поднять Нинья. Рафаэль отстранил его. Сунул руки подростку под мышки.
— Черт побери, Нинья! — воскликнул Рафаэль. — Брось это паршивое радио.
Вдвоем они понесли мальчика, а отец Рафаэля разжал его пальцы и отбросил радиоприемник на обочину.
Шагая впереди, подхватив Нинья за ноги, Эйман оглянулся. Мужчина с ружьем по-прежнему наблюдал за ними.
Отец Рафаэля оставил попытки завязать узел. И просто зажал рану, где вышла пуля, кулаком. Рафаэль, однако, видел, что кровь не останавливалась. Голова мальчика лежала у него на животе.
К тому времени, как они миновали дыру в заборе, ручей, дошли до магазина и положили Нинья на прилавок, кожа его, особенно на лице, заметно побледнела. Глаза закрылись. Веки чуть подрагивали.
Едва они прошли мимо ящика Мамы, та начала кричать, что Нинья ранен, истекает кровью. Выстрелы-то наверняка слышали все жители Моргантауна.
Рафаэль заметил черный «Бьюик» отца Страттона, припаркованный в тени холма, на который поднималась автострада.
А вскоре все население Моргантауна собралось у магазина. Рафаэль еще больше вспотел, пробираясь сквозь толпу.
