Мэри», дополненную стеблем сельдерея и лаймом.
— Боже мой, ваш дом не представляет собой ничего особенного с фасада… да и внутри, собственно, тоже… но это… это потрясающе!
— Спасибо. Согласен.
— Нет, правда, вы не думали о фотографиях? Я так и вижу это в одном из дизайнерских журналов, как же они называются? «Двелл». Это идеально для «Двелла».
Джесс пригладил волосы и отпил пиво «Будвайзер».
— Маловероятно.
— Нет, правда, мне кажется, это могло бы стать…
— Никаких журналистов или фотографов в моем доме, никогда.
— Я об этом слышала, — согласилась Ли, невольно вспомнив фотографию квартиры Рассела на целый разворот, которую увидела в «Элль декор» еще до их знакомка фотография иллюстрировала статью о лучших холостяцких квартирах Нью-Йорка и подана была в качестве основного блюда — ультрасовременная студия на втором этаже бывшего склада в Трайбеке. В то время Ли сосредоточенно изучала фотографии кухни, достаточно просторной для приема гостей, деревянной кровати-платформы, низкой, как положенный на пол матрас, и ванной комнаты, словно взятой из отеля «Уолдорф» и поставленной в центре апартаментов. Ли прочла, что площадь квартиры свободной планировки составляет двести двадцать квадратных футов, включает огромные окна и деревянные полы, покрытые черным лаком, но только при третьем их свидании увидела все это великолепие воочию. С тех пор она проводила там как можно меньше времени — вся эта сталь, черный лак и острые углы нервировали ее больше обычного.
Джесс сел за стол и знаком предложил Ли занять место напротив. Еще раз глотнув пива, он с глубоким вздохом расстегнул застежки на обтрепанной холщовой почтовой сумке, вынув из нее стопку листов бумаги формата телефонной книги, обеими руками подал ее Ли жестом официанта-азиата:
— Будьте снисходительны.
— Мне казалось, вам нужна честность, а не снисходительность? — Ли взяла рукопись и положила перед собой, едва сдерживаясь, чтобы тут же не заглянуть в нее. — «Никто не говорит со мной откровенно, меня все балуют, поддакивают, а мне нужен редактор, который скажет все как есть». — Она воспроизвела его слова, произнесенные, как ей передали, во время первого посещения Генри.
Джесс закурил.
— Это все бравада. Болтовня. Я совершенное дитя, которое едва выносит конструктивную критику, не говоря уже о хорошей порке.
Ли положила ладони на стол и улыбнулась.
— Что ж, это делает вас, Джесс Чэпмен, абсолютно похожим на всех остальных известных мне авторов.
— Господом Богом я себя пока еще не считаю, но с недостатков уверенности, подрывающим силы, и постоянным сомнением и самобичеванием справиться могу.
Джесс поднял сигарету, прося слова.
— Ну-ну, давайте-ка не будем забегать вперед. Это, он указал на рукопись, — лучший вклад в литературу последнего года, если не десятилетия — я уверен. Я лишь просил немного сочувствия на тот случай, если вы наткнетесь на абзац или два, которые вам не понравятся.
— Ах да, конечно. Абзац или два. Уверена, и этого не наберется, — кивнула Ли с напускной серьезностью.
— Великолепно. Рад, что в этом мы с вами согласны. — Помолчав, он пристально посмотрел на нее. — Ну?
— Что — ну?
— Вы не собираетесь читать?
— Начну, как только вы оставите меня одну.
Джесс округлил глаза:
— Одну? Не знал, что такова стандартная процедура.
Ли засмеялась:
— Вам, так же как и мне, известно, что здесь нет ничего от стандартной процедуры.
Джесс сделал невинное лицо:
— Понятия не имею, о чем вы говорите.
— Согласно стандартной процедуре, вашу книгу редактировал бы мой начальник, а не я. Согласно стандартной процедуре, я прочла бы вашу рукопись — или даже всего лишь план и главу на выбор, — прежде чем ехать два с половиной часа для встречи с вами. Согласно стандартной…
Джесс поднял руки, словно защищаясь, и объявил:
— Мне это наскучило. Крикните, если что-то понадобится. Я прилягу наверху.
И без лишних слов исчез в доме.
Прошла минута или две, прежде чем Ли ощутила, что ее ногти впиваются в ладони. Он пытался лишить ее самообладания или всегда так себя ведет? Шутил насчет сверхчувствительности к критике, или думает, будто написанная им книга — о чем бы она ни была — действительно второе его пришествие, или все это просто маска? Он мог быть таким обаятельным, непосредственным и остроумным, а потом — раз! — щелкает переключатель, и Джесс опять превращайся в нахального придурка, каким все его называют.
Ли посмотрела на часы и увидела, что до заселения в гостиницу остался час, поэтому, глотнув «Кровавой Мэри» и с вожделением посмотрев на оставленную Джессом пачку сигарет, приступила к чтению. Действие романа начиналось в клубе иностранных журналистов в Пномпене и велось от имени снятого с должности, сильно пьющего американца, показавшегося Ли очень знакомым. Не плагиат, но достаточно банально — на ум немедленно пришли «Конец одного романа», «Тихий американец» и «Аутодафе»[29].
Само по себе это ее не обеспокоило — достаточно легко изменить, — но по прочтении еще нескольких страниц тревога Ли усилилась. Сама история — о парне двадцати с небольшим лет, первая же книга которого неожиданно стала бестселлером, — захватывала своим бесстыдством, что неудивительно, учитывая личный опыт автора. Тревогу вызвала манера письма — плоская, неоригинальная, временами даже нудная. Совершенно не похожая на стиль Джесса. Ли глубоко вдохнула и напомнила себе, что могло быть куда хуже. Окажись катастрофическим сюжет — и она не знала бы, с чего начать.
Когда через час Джесс вернулся, с мутным взором, но сменив пиво на бутылку воды, Ли начала осознавать свое положение. Каким образом она, Ли Эйзнер, младший и до сих пор не имевший дела с авторами бестселлеров редактор, должна сказать одному из самых успешных в литературном и коммерческом отношениях писателю своего поколения, что в настоящем виде его последнее творение никогда не пробьется в список бестселлеров? Ответ прост: она не скажет.
Джесс зажег сигарету и подвинул пачку к Ли.
— Расслабьтесь же немного. Вы целый день не сводите с них глаз.
— Да?
Он кивнул.
И Ли последовала его совету. Ни секунды не колеблясь и лишь мимоходом подумав, как разочаруется Рассел, если узнает, она вынула из пачки сигарету и жадно нагнулась к протянутой Джессом спичке. Первая затяжка обожгла легкие и оказалась резкой на вкус, но вторая и третья пошли лучше.
— Целый год псу под хвост, — сокрушенно сказала она и снова затянулась.
Джесс пожал плечами:
— Вы не показались мне человеком, злоупотребляющим выпивкой, наркотиками, едой или… да хоть чем-то. Если выкуренная время от времени сигарета доставит вам удовольствие, почему его не получить?
— Если бы я могла курить время от времени, то так бы и делала. Беда в том, что, выкурив одну, десять минут спустя я начну уничтожать пачку.
— А, значит, все же и у мисс Все Продумано есть какая-то слабость, — улыбнулся Джесс.
— Отлично, я рада, что моя борьба с вредными привычками вас забавляет.
— Считаю это не столько забавным, сколько подкупающим. — Он помолчал, видимо размышляя. — Да, полагаю, это и забавно.
