выставишь? Рути?
Бетлун опять помедлил. Сомневается, думает, не переиграть ли все на «пятнадцать», но — слово сказано, традиции не разрешают переигрывать. Повернулся, посмотрел в глаза. Решился:
— Михаил.
Дзоку удивились, особенно Ниргун. А рыжая женщина — даже испугалась. Немного. Да и Ниргун ощутил неуверенность, которая, тем не менее, быстро прошла — он твердо убежден, что, чем больше у бойца мускулы, тем он лучше. Уверенно произнес:
— Тыкв.
Михаил позволил себе издевательскую усмешку. В Протяженности не принято насмехаться над именами — здесь огромное множество языков, и любое слово с большой вероятностью звучит на каком-то из них неприлично или смешно. В ватаге охотников были мужчины с именами Дёрнул, Несун и Раниг, женщины Тиара и Адрес, а еще как-то в разговоре звучало женское имя Дура. Но Тыкв — вроде как враг, а над врагом смеяться можно.
Все расступились, давая место. Михаил в последний раз глянул на Тыква через различитель, оценивая и считывая. Уверен в победе, но — искусственно, на самовнушении. А вот Михаил чует победу.
Снял очки, положил на мох самострел, отстегнул нож. Разогнал дыхательными упражнениями холодок под ложечкой. Тыкв тоже готовился, зачем-то разулся — это имеет смысл, если не уверен в поверхности, на которой предстоит «танцевать». Михаил во мху уверен, кроме того, обутые ноги — более серьезное оружие, чем босые.
Сошлись. В принципе, можно начинать, но Тыкв решил сначала пообщаться, подавить врага морально. Смерил взглядом, криво ухмыльнулся:
— Ты действительно думаешь, что можешь победить гладиатора? — гладиатор, стало быть. А голос- то противный. — И почему ты так думаешь?
Михаил вернул оценивающий взгляд:
— Я учился у хорошего учителя.
— Ах, учитель! И у кого ты учился?
— У Гри.
— Не слышал о таком.
— Это в Обитаемом Пространстве.
Ухмылка Тыква изменилась. На губах осталась, в глазах нет. Тряхнул головой:
— Ученики бессмертных не кочуют с нищими охотниками!
Михаил пожал плечами:
— Жизнь штука сложн… — и в этот момент Тыкв атаковал.
Рассчитывал, что Михаил на секунду отвлечется на болтовню, потеряет бдительность. Ошибся в расчетах… но понял это не сразу — Михаил позволил себя схватить, да так, чтобы противнику было удобно выполнить бросок. И даже — чтобы ему ничего не оставалось, кроме как бросить. Он и бросил. А Михаил не только не сопротивлялся, он даже помог. Лихо изогнулся в воздухе, в результате приземлился не на спину, как рассчитывал Тыкв, а на согнутые колени, не забыв захватить Тыква за голову. И, продолжая движение, сам бросил противника — даже отжимать почти не пришлось. Тыкв крепко впечатался в мох, аж слегка подпрыгнул, а Михаил сразу ударил, целясь краем ладони в горло. Не вышло — Тыкв успел прижать подбородок к плечу, и удар пришелся в челюсть.
А потом Тыкв попытался схватить Михаила за руку, пришлось отпрянуть, чтобы не сражаться против борца в партере. Тыкв тоже откатился, вскочил, принял низкую закрытую стойку — правая ладонь слева у подбородка, левая рука опущена, защищает выставленную вперед левую ногу. Решил, стало быть сыграть от обороны. Против более быстрого и ловкого противника. Большая ошибка — Михаил атаковал красивым, но, тем не менее, эффективным, благодаря подлому коварству, приемом — широко махнул выпрямленной правой ногой по часовой стрелке, вроде бы целил в голову, но пятка просвистела сантиметрах в двадцати над головой врага — тот мог бы и не пригибаться, — а потом молниеносно обрушилась вниз, Тыкву на бедро. Рухнул, как подкошенный, а Михаил рубанул его в основание черепа. Как ни странно — не выключил полностью, видать шея чем-то укреплена искусственно. Пришлось крепко пнуть в висок. Вот теперь — нокаут. Победа!
Вариант поединка Судьбы:
— Жизнь штука сложн… — и в этот момент Тыкв атаковал.
Рассчитывал, что Михаил на секунду отвлечется на болтовню, потеряет бдительность — попытался захватить за шею вытянутой рукой. Михаил ушел нырком, попутно ударил врага правой под ложечку, потом — левой крюком в голову. Правая уткнулась в очень тугой мускул, от левой Тыкв защитился, подставив плечо. И сам ударил левой, целясь в печень. Тут уже в дело пошла борьба миротворцев — Михаил захватил врага за запястье, крутнулся. Но провести прием до конца не удалось — Тыкв не то понял, не то почувствовал, что происходит, рванулся в неудобном для Михаила направлении, вырвался благодаря силе. Однако открылся и пропустил удар в челюсть снизу вверх — очень удобно было бить. Тыкв упал — нет, не в нокдауне, несмотря на сильный удар, — это он таким способом разорвал дистанцию, чтобы больше не пропускать — вон, сразу попытался взять ноги Михаила в «ножницы». Крепкие подбородки у гладиаторов.
От «ножниц» пришлось уходить высоким прыжком, а Тыкв сразу перекатился, стал с наигранной медлительностью подниматься. И вот так вот, с низкого старта ринулся в атаку, широко расставив руки, — хотел захватить Михаила за ноги. Хороший прием, эффективный — против тех, кто о нем не знает, с контрприемами не знаком и опасности не чует. А Михаил, еще когда Тыкв набирал скорость, с хрустом впечатал ему в темя костяшки кулака. Весом вложился. И Тыкв осел на мох. Вообще-то таким ударом и убить можно… да нет, дышит.
просто мария Спасибо. Первый вариант — зрелищней, второй — ближе к реальности. Позволить себя схватить — не самый удачных ход.
Михаил подавил дурацкую улыбку, выжидательно уставился на Ниргуна — сейчас должна быть произнесена ритуальная фраза.
Ниргун подошел, плюнул взглядом в беспамятного Тыква и, вместо ритуальной фразы, выдал:
— Он еще жив.
— Ну… да… — растерялся Михаил.
— Значит поединок не закончен.
— Э… разве?.. — Михаила ни о чем подобном не предупреждали. Наоборот, рассказывали о поединках Судьбы прошлого, так там фигурировали бойцы, которые сперва проигрывали, а следующий поединок — выигрывали. И про поединки, которые заканчивались, когда один из бойцов руку ломал, что не смертельно.
А Ниргун преисполнился презрения к слабаку:
— Окончательной победой в поединке Судьбы может быть только смерть одного из бойцов. А поскольку оба бойца живы, то ответ Судьбы не получен…
Тут Михаил взвился:
— Ага, вернулись с чего начинали! И снова начнем переговоры, договоримся до поединка, я Тыква вырублю… и так — раз за разом, пока ночь не наступит и кто-то из нас насмерть не замерзнет!
При этом Михаил отчаянно прислушивался к чутью. А оно, сволочь такая, говорило: «Убей». Не обязательно Тыква, можно Ниргуна — левой в переносицу, правой в горло… можно обоих. Хотя, кажется, есть возможность протянуть время… непонятно, до какого события, наверное, Бетлун должен вступить, уточнить правила поединков Судьбы. Значит, тянем время:
— И зачем тебе это надо? Чем-то Тыкв мешает, да?
А вот и Бетлун подошел — сейчас вступится, уточнит правила… Но он сказал тихо:
— Михаил, — с таким намеком, что надо Тыква добивать. А не хочется. Подташнивает.
Пришлось дальше тянуть время, изображать возмущенный интерес:
— Нет, нет, мне действительно любопытно, чего это глава ватаги требует, чтобы убили одного из его людей? Здесь же явно что-то не так, не то с тобой, не то с Тыквом, не то с обоими…
