тишине подземелья слова князя-волхва. — А для этого необходимо убрать между собой и им все магические препоны. Тебе пришлось снять перед Тимофеем свою искусно сплетенную колдовскую защиту. Само по себе это не опасно. Мой сотник не силен в чародейских хитростях. Он был полностью в твоей власти и не смог бы проникнуть в твои помыслы и в твою память. Зато это сумел сделать я — с его помощью и при его посредничестве. Здесь, — Угрим окинул взглядом древние стены, чуть задержал взор на Черной Кости, — у меня для этого достаточно силы. Когда Тимофей стал связующим звеном между нами, ты не успела вновь возвести свою магическую защиту. Ты не смогла вовремя отгородиться от него, а значит, и от меня. И я узнал все, что ты так долго утаивала. Я знаю, зачем ты приехала сюда и для чего стала мне женой, Арина. Я знаю, что поведали тебе цареградские книги. Мне известно, где искать Черные Кости, которых у меня нет. Пока — нет.
Тимофей невесело усмехнулся. Вот, оказывается, в чем дело! Княгиня, используя его, не могла укрыться от него за непроницаемым колдовским щитом. А потому Тимофеем воспользовался князь. Пока руки касались рук, пока Тимофей соединял волхва и ворожею, Угрим заглянул через него в прекрасную головку своей супруги. Брр… Тимофей вспомнил тот жуткий момент, когда в нем столкнулись две чужие воли, две чародейские силы, ему не принадлежавшие.
Выходит, все было подстроено?
Похоже на то. А как подстроено, каким образом князь-волхв оказался там, где его ждали меньше всего, — это не важно. Важно, что Тимофей был всего лишь ключом. Для княгини — ключом к Черной Кости. Для князя — к тайнам княгини. Неприятно осознавать такое. Но было именно так, а не иначе.
— Я узнал от тебя все, что хотел, — говорил тем временем Угрим. — И на что ты мне теперь, Арина? Какой мне от тебя прок?
Гречанка уже стояла не на коленях — на ногах. В полный рост.
— Коли я тебе не нужна, отпусти меня, князь, — гордо вскинула подбородок никейская царевна.
— Отпустить? — усмехнулся Угрим. — Это неразумно и опасно. Тебе многое известно, Арина. А я бы не хотел, чтобы твои знания достались кому-либо из посвященных. Ты долго рвалась сюда, так оставайся же здесь навеки!
С княжеских перстов полыхнуло ярко-синим. Вот такой же волшбой Угрим остановил Бельгутая. Видимо, князь и Арину тоже намеревался запереть во времени. Но никейская ворожея, в отличие от ханского посла, была знакома с подобной магией. Более того: гречанка умела противодействовать ей. Руки княгини встретили поток колдовского света, раздвинули его, отбросили в стороны.
Угрим нанес второй удар — сразу же, без промедления. Мановение княжеской длани было едва заметным. Шепот — неслышным. Зато последствия…
Треск, грохот, сотрясение земной тверди, пыль столбом, ручейки осыпающейся сверху щебенки. Вокруг княгини, прямо из пола выросло плотное земляное кольцо. Крутой вал скрыл Арину почти с головой, отрезав ей пути к отступлению. Вал рос и сжимался, словно петля татарского аркана, грозя задушить, схоронить княгиню заживо.
Отвесные, утрамбованные магией земляные стенки подступали к гречанке почти вплотную, а князь уже творил новую волшбу. Из сводчатого потолка рухнула плита размером со створку крепостных врат. Глыба должна была либо раздавить Арину в лепешку, размазать ее, смешать с земляным валом и погрести под собой, либо вобрать в себя как черного бесермена, вмурованного в каменный столп.
Должна была, но…
Растопыренные пальцы княгини, окутанные искрящимся маревом, взметнулись вверх, навстречу камню. Звонкий вскрик ворожеи — и плита раскололась, словно разбитая снизу гигантским молотом. Ни один осколок не задел гречанку. А вот Тимофей едва успел откатиться из-под крупного обломка.
Арина развела руки, затем быстро, с хлопком свела их перед собой и так же быстро хлопнула ладонями сзади, за спиной. Земляное кольцо вокруг нее рассыпалось, как сухой песок под порывом ветра.
А Угрим бил снова. Обе длани князя теперь были направлены вниз. И теперь уже утоптанный земляной пол под ногами княгини обращался в песок. Сыпучий, зыбучий… Вот такая же зыбь затянула в себя мертвого гнедка Тимофея и живую лошадь Бельгутая.
Арина провалилась в проседающую воронку по колено… по пояс… по грудь… Однако утопить гречанку полностью Угрим не смог. Тонкие гибкие руки княгини успели выписать в воздухе знак, губы выплюнули слово.
Прогнувшийся, просевший, провалившийся, утекающий из-под ног ворожеи пол вздыбился холмиком надежной тверди, выпихнул Арину из сыпучего плена. И княгиня смогла нанести ответный удар. Ее рука огладила колдовской огонек, все еще висевший в воздухе. Язычок пламени мгновенно взбух, разросся до размеров пылающей бочки. Легким движением пальцев Арина метнула огненную «бочку» в лицо Угриму.
Князь отмахнулся. Плотный ком пламени разорвался в паре локтей от его головы и мелкими клочьями разлетелся по зале. Множество огоньков забрызгало стены, своды, неподвижно повисло в воздухе. Словно тысяча свечей, вспыхнуло разом и всюду. Загорелись два факела, торчавшие из стен и попавшие под пылающие росплески.
Один огонек угодил в левый наруч Тимофея. Наруч пришлось спешно отцеплять: жар палил руку даже сквозь броню. Другая капля пламени прожгла насквозь взметнувшуюся, да так и застывшую в движении полу Бельгутаева цува. Еще два огня коснулись Арины, заставив гречанку вскрикнуть и отступить на шаг. Княгиня сбросила с себя тлеющий плащ с капюшоном, разорвала легкую загоревшуюся ткань сорочки.
И вновь Арина предстала перед Тимофеем нагой. Сейчас, в ярком свете сотен пламенных язычков, смуглое стройное тело гречанки казалось особенно соблазнительным. Невольно отвлекшись на ведьмаческую красу, Тимофей не сразу заметил, что сброшенные одежды княгини вовсе не пали на пол.
Одеяния Арины, видимо, обрели часть ее силы. Разгораясь уже сами все сильнее, все ярче, плащ и сорочка, будто подхваченные вихрем, вдруг метнулись к князю. На этот раз огонь приближался к Угриму не по прямой предсказуемой траектории, а стремительными зигзагами, петляя и кружась. С двух сторон сразу. Хлопали о воздух полы плаща, устрашающе мотался пылающий островерхий куколь. Горящая сорочка словно норовила заключить князя в жгучие объятия. Гудело усиливающееся колдовское пламя.
Казалось, будто два огненных силуэта, лишь отдаленно напоминавшие человеческие, быстро и яростно атакуют ищерского Угрима. Впрочем, недостаточно быстро.
Князь поймал плащ княгини на заключительном прыжке-взлете — в трех саженях от себя. Взмах, рубящий удар наискось, сверху вниз, — и словно длинный незримый клинок, являвшийся продолжением княжеской ладони, смял оживший плащ. Подрубил, убил. Припечатал. Лишил силы. Пылающий плащ тряпкой обвалился на пол. Тяжело рухнул, подняв тучу искр.
А в следующий миг — еще удар. Той же рукой, тем же невидимым мечом. Но уже снизу вверх. Полыхающая сорочка, вздернутая волховской силой, взметнулась вверх, под самый свод. Обессиленно обвисла, медленно опала, опустилась.
Две смятые кучки лежали по обе стороны от князя. Лежали, догорали…
Наступила пауза. Передышка. Время оценить силу и умение противника после первой пробы сил.
Глава 11
Чародей и ворожея, зорко наблюдая друг за другом, переводили дух. Каждый старался предугадать намерения врага и до последнего момента сохранить в тайне свои. И Угрим, и Арина стояли на месте. Лишь плавно двигались руки, творившие пассы. Губы беззвучно шептали заклинания, не предназначенные для чужих ушей. Но при этом князь и княгиня изыскали возможность обменяться ничего вроде бы не значащими фразами.
— Ты полагаешь, что справишься со мной так просто? — скользнула по бледному лицу Арины слабая улыбка. — В этом месте, пропитанном Силой?
