Она убрала руку, прошла через всю кухню, потом вернулась обратно, положила обе руки на стойку и сказала:
— Я напилась.
— Большой секрет.
— Не нужно надо мной смеяться, — нахмурилась она.
— Если я срочно не начну над чем-нибудь смеяться, то меня хватит удар.
— Когда вы уехали в Лос-Анджелес, я поняла, как сильно вы мне понравились, — начала Люси. — Но мне не нужен мужчина, который живет на расстоянии двух тысяч миль от меня. И я была возмущена вашим отъездом. А потом меня охватила ярость, когда вы вернулись. Зачем вы вернулись?
Кровь бросилась мне в голову, в ушах шумело.
— У меня есть одно правило, — продолжала она. — Я никогда не завожу служебных романов. Чтобы не чувствовать себя полной идиоткой.
Мне удалось совладать с дыханием, но с ушами возникли проблемы. Я посмотрел на обеденный стол. Свечи. Элегантные приборы для двоих.
— А где Бен? — спросил я.
— Я отправила его на ночь к подруге.
Я удивленно уставился на нее, но она выдержала мой взгляд.
— Тоже мне детектив. Вам что, карту нарисовать?
Я посмотрел на стол, на вино, потом перевел взгляд на румаки. Мне пришлось обойти стойку — и я оказался на кухне.
— Помогите мне найти кофе. — И я начал открывать ящики.
— Я только что предложила себя, а вы хотите кофе? — отмахнулась Люси.
Я нашел банку «Фолджерс маунтин краун» и занялся поиском чашек.
— Выпьем кофе, потом поедим. — Наконец мне удалось найти чашки, и я попытался отыскать ложечки, чтобы приготовить чертов кофе. — Мне не нравится, что для того, чтобы лечь со мной в постель, вам нужно напиться! — Я прекратил возиться с ящиками и повернулся к Люси: — Неужели так трудно понять?
Люси открыла рот, но ничего не сказала. Потом немного подумала и недоуменно покачала головой:
— Это что, демонстрация мужского шовинизма или типа того?
— Конечно. Мужчины всегда так делают. — Я уже почти кричал.
Люси сразу успокоилась.
— Не кричите, пожалуйста, — попросила она.
Я почувствовал себя так, как тогда, когда обманул библиотекаря в Вилль-Платте.
Она подошла ко мне и обхватила мою голову ладонями.
— Наверное, кофе — это хорошая мысль. Спасибо.
Я кивнул.
— Вы невероятно красивы.
Она закрыла глаза и положила голову мне на грудь.
Мы выпили кофе, а потом принялись за утку. Мы сидели в затемненной гостиной, слушали Дженис Иэн и держались за руки. Без четверти десять Люси позвонила подруге, чтобы узнать, как там Бен, и пожелать ему спокойной ночи. Повесив трубку, она вернулась в гостиную и сказала:
— Посмотри сюда.
Люси встала, поставила ноги вместе, вытянула вперед руки, закрыла глаза и коснулась кончика носа указательным пальцем правой руки. Странно, но ей это удалось. Тогда она открыла глаза и, хихикнув, спросила:
— Я прошла тест, офицер?
Я поднял ее на руки и отнес в спальню.
— Задай тот же вопрос утром, — ответил я.
— Боюсь, до утра ты не продержишься.
Глава 23
На следующее утро я проснулся расслабленным и в ладу с самим собой. Мне было тепло, рядом посапывала Люси, совсем маленькая на своей роскошной кровати под светло-серой простыней и стеганым одеялом. Ее дыхание было ровным, а когда я забрался под простыню и поцеловал ее в спину, она довольно замурлыкала.
Я коснулся языком ее кожи, и она сказала:
— Сплю.
Кожа ее спины была солоноватой от высохшего пота. Постель и комната пропахли нашими телами и ароматами любви, к которым примешивались сладкие запахи шампуня и мыла. Я немного понежился в постели, наслаждаясь воспоминаниями и теплом Люси, потом почувствовал пьянящий аромат растущего вокруг дома жасмина. Кровать в просторной спальне Люси стояла как раз напротив французского окна, выходящего на задний дворик. Портьеры не были задернуты, и мне были прекрасно видны и сам дворик, и жаровня, на которой мы готовили гамбургеры. Несколько кардиналов и полдюжины ласточек теснились вокруг кормушки, чирикали и клевали зернышки. В Лос-Анджелесе кардиналы тоже водятся, но их не часто увидишь. Двор заливал яркий солнечный свет, издалека доносился рев работающей газонокосилки. Похоже, в Луизиане газонокосилки работают непрерывно. Может быть, земля здесь такая плодородная, что тем, кто на ней живет, постоянно приходится следить за ее плодами, иначе для них просто не останется места. У меня даже промелькнула мысль, что здесь и с любовью может происходить нечто похожее.
Я вылез из постели, постаравшись не разбудить Люси, взял свои вещи и направился в ванную комнату. Почистив зубы пальцем, я перешел на кухню. Ночью мы сожгли никак не меньше двадцати тысяч калорий, так что у меня был небольшой выбор: приготовить завтрак или наброситься на Люси — но тогда меня арестовали бы за каннибализм.
Я вымыл оставшуюся после ужина посуду, порылся на полках и в холодильнике и отыскал «Бисквик»,[33] замороженную голубику и обезжиренный творог. Рядом с посудомоечной машиной стоял высокий шкафчик, где я обнаружил специальную сковороду для блинов, но предпочел другую, с длинной ручкой. Старые привычки. Я высыпал чашку голубики в небольшую миску и залил ягоды водой, затем взял миску побольше и сделал жидкое тесто из «Бисквика», творога и обезжиренного молока. Налив на сковороду масло, я поставил ее на средний огонь. Пока сковорода разогревалась, я сбегал в сад, срезал палевую розу и вернулся обратно. Вылил воду из миски с голубикой и смешал ягоды с тестом, и в этот момент раздался жалобный крик Люси:
— Кто-нибудь, помогите! Ко мне в дом забрался чужой мужчина!
Она стояла с противоположной стороны от кухонной стойки, завернувшись в простыню. Я сказал ей в своей любимой манере Граучо:
— Не бойся, малышка. Это вовсе не бензопила. Я просто рад тебя видеть.
— Хо-хо. Пусть сон продолжается.
Я протянул руку, и она переплела свои теплые пальцы с моими. Мне понравилось.
— Доброе утро, — сказал я, улыбнувшись.
— Доброе утро, — улыбнулась она в ответ и, выразительно оглядевшись по сторонам, покачала головой: — Ты навел здесь порядок. И готовишь завтрак.
— Наше агентство предоставляет полный набор услуг, мэм, — небрежно бросил я, снова занявшись тестом.
Люси уронила простыню, обошла стойку и прижалась ко мне.
— Повтори еще раз, ковбой. — Она взглянула из-под моей руки на тесто. — Оладьи. Вкусно. Я могу помочь?
— У тебя есть лопаточка?
