Том 8. Стихотворения, поэма, очерки 1927

вскинь глаза,
      не грусти и не злись.
Разве есть
     чему завидовать,
если видишь вот эту слизь?
Будто рыбы на берегу —
с прежним плаваньем
         трудно расстаться им.
То царев горшок берегут,
то
 обломанный шкаф с инкрустациями.
Вы — владыки
      их душ и тела,
с вашей воли
      встречают восход.
Это —
   очень плевое дело,
если б
   революция захотела
со счетов особых отделов
эту мелочь
     списать в расход.
Но, рядясь
     в любезность наносную,
мы —
   взамен забытой Чеки^*
кормим дыней и ананасною,
ихних жен
     одеваем в чулки.
И они
   за все за это,
что чулки,
     что плачено дорого,
строят нам
     дома и клозеты
и бойцов
     обучают торгу.
Что ж,
   без этого и нельзя!
Сменим их,
     гранит догрызя.
Или
  наша воля обломалась
о сегодняшнюю
         деловую малость?
Нас
  дело
    должно
      пронизать насквозь,
скуленье на мелочность
           высмей.
Сейчас
   коммуне
        ценен гвоздь,
как тезисы о коммунизме.
Над пивом
     нашим юношам ли
склонять
      свои мысли ракитовые?
Нам
  пить
    в грядущем
         все соки земли,
как чашу,
    мир запрокидывая.
  

[1927]

«Даешь изячную жизнь»*

Даже
     мерин сивый
желает
   жизни изящной
            и красивой.
Вертит
   игриво
хвостом и гривой.
Вертит всегда,
      но особо пылко —
если
  навстречу
      особа-кобылка.
Еще грациозней,
        еще капризней
стремится человечество
           к изящной жизни.