— Не дуйся. Я не забуду твоей услуги.
Эдгар коснулся шрама на носу.
— Не он ли мне оставил эту отметину? Твой сынок.
— Мой подопечный, Эдгар. Подопечный. А ты вовсе не первый, над кем подшутила Венера, — хихикнул Ретт.
Эдгар не поддержал его веселья.
Вынув бумагу из конверта, Ретт внимательно ее рассмотрел.
— Приказ Тэзу, подписанный самим генералом. Прекрасно, просто великолепно. Кстати, в каких ты отношениях с Брэггом?
— Брэкстон Брэгг обожает лесть.
— Да, тут ты талант.
Ретт вынул из саквояжа свежую рубашку.
Пурьер прочистил горло.
— После войны ты будешь самым богатым человеком на Юге.
— Поэтому дальновидному солдату неплохо уже сейчас подумать о том, чем он займется после войны, ведь так?
— После войны все перетасуется. И для людей понимающих откроются новые возможности.
Ретт лишь хмыкнул.
— Ты пил с капитаном Бонно? Капитаном-ниггером? Странных друзей ты себе выбираешь, Ретт.
Хотя январский воздух был морозен, Ретт стоял у открытого окна, заложив руки за спину. Он заговорил, словно Эдгара Пурьера и не было в комнате.
— Проснувшись сегодня утром, я вспомнил, как нам с Тунисом вдруг взбрело в голову отправиться на отцовском ялике вниз, вдоль побережья, к Бофору. Безрассудная идея пятьдесят миль по открытому океану, — но нас это не остановило. Что за небо! И впрямь кажется, что небо тогда было голубее. Помню, как солнце пригревало мне спину, помню жесткую скамейку под собой, помню, как парус хлопал над головой. Столько лет прошло, а счастливее дня даже вообразить не могу.
К вечеру пристань опустела. «Веселая вдова», из труб которой вился дымок, осталась единственным «бегуном», задержавшимся в Уилмингтоне. Ретт пожал руки матросам судна, которым он прежде командовал. Там, где корпус корабля пострадал от снарядов, местами виднелись заплаты, закрашенные более темной краской. В машинном отделении огромные паровые двигатели крепились к станинам новыми скобами. Механик, мистер Кэмпбелл, встретил Ретта упреком:
— Все тот чарльстонский прорыв, капитан Батлер! Мое судно еще не оправилось!
14 января 1865 года, уже в сумерках, последний «блокадный бегун» конфедератов отдал швартовы и двинулся вниз по течению Кейп-Фэйр. Длинное серое судно было одним из самых быстрых на флоте, кое-кто говорил, даже самым быстрым.
«Вдова» прижималась к западному берегу, пока не прибавляя хода.
Федералы высадились выше форта Фишер и отрезали его от Уилмингтона. На узком полуострове, отделявшем Атлантический океан от реки, виднелись их костры.
Пикеты заприметили «Вдову», и федералы высыпали на берег поглазеть на легендарного «бегуна». В этом месте река была слишком широка, полевая артиллерия до противоположного берега не добивала, и солдаты-янки подбрасывали шляпы в воздух, приветствуя изящный корабль, скользивший вниз по течению.
Тунис встал на якорь ниже форта Фишер, чуть не доходя отмели, где река впадала в океан.
Флот федералов обстреливал огромный песчаный форт, и с палубы «Вдовы» казалось, что на месте форта Фишер бушует песчаная буря: оттуда взлетали фонтаны песка, целые песчаные облака. Тунис обратился к Ретту, криком перекрывая окружающий грохот:
— Десять часов, Ретт! Слышишь? — Тунис постучал по часам. — Если вас не будет к десяти часам, то, с мальчиком или без мальчика, я отчаливаю.
Ретт поклонился.
— Я в долгу перед вами, капитан Бонно.
— И ни слова об этом Руфи!
Ретт сел в ялик и на веслах дошел до берега.
Не получив подкреплений от Брэкстона Брэгга, генерал Уайтинг, командовавший фортом Фишер, снял команды с других речных укреплений, и как раз, когда Ретт привязывал ялик, канонерка высаживала на пристань этих людей. Уже много лет Ретту не приходилось встречать таких артиллеристов: откормленные, в свеженьких мундирах только из прачечной. Вплоть до сегодняшнего дня война к ним была благосклонна. Сидя возле пушек на батареях над рекой, они время от времени посылали снаряды в сторону блокирующих федеральных судов, которые подходили слишком близко, но сами ни разу не были под обстрелом.
А благодарные капитаны «бегунов» снабжали их продовольствием и виски.
Теперь, выстроившись в неровные шеренги, эти необстрелянные солдаты с тревогой смотрели на бушующий впереди песчаный вихрь.
Ретт обернулся к упитанному капитану, на ком четыре года назад форма явно сидела менее плотно, и заметил:
— Хороший денек.
На океане был полный штиль, водную гладь нарушали только всплески от недолетов. Белые дуги отмечали путь снарядов, летевших к форту. Все корабли федералов проступали очень четко, будто чуть увеличенные. Их огонь поднял ветерок, отгонявший дым от дула орудий после выстрела.
В тысяче футов от берега стояли броненосцы «Потаксет», «Бруклин», «Махопак», «Каноник», «Гурон», «Саугус», «Канзас», «Понтусак», «Янтик», «Могикан», «Монаднок», «Нью-Айронсайдз», «Пекот», «Сенака», «Такони», «Юнадилла» и «Мауми», заслоняя собой деревянные боевые корабли «Миннесота», «Колорадо», «Тускарора», «Макино», «Паухатан», «Уобаш», «Сасквеханна», «Тайкондерога», «Джуниата», «Вандербильт» и «Шенандоа». С дюжину меньших боевых судов стояли мористее в сопровождении восемнадцати канонерок и двадцати двух десантных кораблей.
Форт Фишер представлял собой цепь песчаных дюн, протянувшуюся наподобие перевернутой буквы L. Длинная ее сторона противостояла вражескому флоту, а короткая пересекала полуостров, защищая от высадившегося десанта. Песчаные дюны Фишера, пятидесяти футов высотой и тридцати футов шириной, соединялись артиллерийкими позициями в седловинах между ними.
До начала обстрела в форте Фишер были казармы, загоны для лошадей и парадный плац. Теперь от них ничего не осталось, все разлетелось в щепы.
Упитанный капитан поднял руку и приказал солдатам двигаться. Ретт сделал глубокий вдох, нагнул голову и со всех ног кинулся вперед. Вначале он бежал по дороге, но та вскоре исчезла, превращенная снарядами в песчаное месиво. От бега по рассыпчатому песку ноги заболели, Ретт упал. Вокруг взметнулся песок, звук взрыва ударил по барабанным перепонкам. Песком засыпало рубашку, сапоги, пряди взмокших волос.
Флаг форта Фишер висел порванной тряпкой на расщепленном флагштоке. Некоторые ступени на лестнице, ведущей к штабной батарее, были разбиты, местами их не осталось вовсе. Ретт взобрался наверх, где по ступеням, где только цепляясь за поручень. Все пушки батареи были сняты с лафетов, а один ствол выброшен взрывом наружу и лежит на склоне дюны, выходившем на океан. Седловина между дюн была заложена мешками с песком до половины человеческого роста. За ними присел офицер, направивший подзорную трубу на федеральный флот. У его ног, прислонившись спиной к мешкам, сидел порученец.
— Генерал Уайтинг?
Генерал задвинул трубу.
— Если вы журналист, сэр, то сообщите своим читателям, что мы удержим форт.
Я от генерала Брэгга.
Лицо командующего фортом оживилось.
Брэгг шлет подкрепление?
— Мне неведомы планы генерала Брэгга, сэр, — сказал Ретт, передавая пакет, предварительно отряхнув его от песка.
Согласно приказу Брэкстона Брэгга, рядовой Тэзвелл Уотлинг из 18-го резервного полка юниоров
