Но Татьяна, вместо того чтобы обидеться, согласно закивала:
– Так ведь и я бы с собой тоже не пошла. Думаешь, я не знаю, что собой представляю? Еще как знаю. По-моему, все вокруг знают. – И она сокрушенно вздохнула.
Людмила обняла ее за плечи и виновато улыбнулась:
– Прости, я не права. Не всем на роду написано в разведку ходить. Ты можешь много того, что другим недоступно.
– Правда? – удивленно спросила Татьяна. – Ну-ка, быстренько повысь мою самооценку!
– Ты добрая, – сказала подруга с таким чувством, будто это было что-то из ряда вон выходящее. – Добрая независимо ни от чего, невзирая ни на что.
– Подумаешь… – протянула с усмешкой Татьяна. – А я-то рассчитывала услышать про себя нечто необыкновенное.
– Ты и есть необыкновенная, и я тебя очень люблю, – сказала Людмила.
«Вот бы не только она так думала, – вздохнула Татьяна. – А впрочем, что бы это изменило? Ровным счетом ни-че-го! Скорее уж ему понравится такая, как Ирка или Людмила… Хотя пленить воображение человека, который ворует чужие кресла, – не велика честь».
Она всегда могла призвать свои чувства к порядку в светлое время суток. Зато когда на землю опускалась ночная тьма, Татьяна давала им волю и приходила в упоение от того, что может наплевать на приличия, на логику, может думать хорошо о плохом человеке, находить дурным поступкам достойное объяснение.
Но случилось так, что Людмила неожиданно смешала ей все карты, переставив акценты с одного на другое. После Татьяниного рассказа о том, как они с Гошей сообща чинили забор, Людмила задумалась. Причем настолько крепко, что даже, позабыв о подруге, встала и принялась ходить кругами вокруг маленького бассейна. Иногда она останавливалась и жестикулировала так, будто вела с кем-то оживленную полемику. Потом резко повернулась к Татьяне, словно вдруг вспомнила о ней, и сказала:
– Пора ложиться спать!
– И это все? – удивилась подруга. – А что надумала, неужели не расскажешь?
– Завтра. Мне прежде надо кое-что проверить, – ответила Людмила таким непреклонным тоном, что стало ясно: спорить с ней бесполезно.
– Завтра так завтра, – вздохнула Татьяна. – Тогда пошли ложиться.
А назавтра Людмила притащила назад их кресло! Случилось это сразу после завтрака, и свидетельницей торжественного возвращения краденой вещи стала одна Татьяна. На что, впрочем, подруга и рассчитывала. Иначе просто не хватило бы фантазии толково объяснить, что произошло на самом деле, в удобоваримом для трех старушек виде.
Озираясь по сторонам, Людмила вволокла кресло в калитку и поставила за углом дома, чтобы пока было не на виду. Затем, отчаянно жестикулируя, остановила бросившуюся было к ней с расспросами Татьяну.
– Пойдем пройдемся! – громко предложила она. – Сейчас у озера, должно быть, красота!
Не сразу врубившись, при чем здесь озеро, Татьяна тем не менее послушно направилась вместе с Людмилой к калитке. Ее распирало от любопытства, а сердце вдруг бешено заколотилось в груди, словно она внезапно оказалась в двух шагах от сногсшибательного открытия.
– Ну, не томи! – попросила она, потрясая сцепленными руками перед грудью, когда они отошли от дома на порядочное расстояние. – Что случилось?
– А вот что, – с торжествующим видом начала Людмила. – Помнишь, я вчера сказала, что, когда я думаю о двух ваших соседях, у меня одно с другим не сходится?
– Помню, – кивнула Татьяна.
– Так вот, прежде всего мне показалось странным, что и Ваня, и Гоша с приятелем устроили набег на вашу дачу в одно и то же время. И, судя по всему, даже не встретились…
– Ну, все может быть… – протянула Татьяна. – И не такие совпадения случаются.
– Случаются, – подтвердила Людмила. – Но, как говорил большой друг советского народа Ронни Рейган: «Доверьяй, но проверьяй». Что я и сделала.
– И каким же образом? – Татьяна затаила дыхание.
– Пошла сегодня утречком прогуляться мимо их ворот, чтобы поближе посмотреть на кресло, и увидела, что наши соседи – птички ранние, уже трудятся. Я вежливо поздоровалась и небрежно так осведомилась, как им сидится на нашем кресле.
– Ну ты даешь! – Татьяна даже остановилась, чтобы посмотреть на подругу.
– Знаешь, мне показалось, что наши кореша растерялись, – продолжила меж тем та, очень довольная произведенным эффектом. – То ли от моей наглости, то ли оттого, что их вывели на чистую воду.
– А дальше?
– А дальше произошло вот что. Тот, который Гоша, принес мне кресло и стал объяснять, что приобрел его у какого-то алкаша на съезде с шоссе. Ну, ты знаешь, там у них нечто вроде рынка, можно и черта лысого купить, не то что…
– Да знаю я, знаю. Давай дальше! – прервала подругу Татьяна.
– Все, – развела руками Людмила. – Я взяла кресло и потащила его домой.
– Как – все? – Казалось, разочарованию Татьяны не будет предела.
– Ах нет! – вспомнила Людмила. – Гоша извинился за эту, как он выразился, катавасию с креслом и предложил донести его до нашего дома. Но я, естественно, отказалась.
– Почему – естественно?
– Я как представила, что придется всем объяснять появление Гоши с креслом на нашем участке, так и приуныла. И потом, твоя мама и ее подружки наверняка расчувствовались бы и пригласили бы соседей к нам на чай. А тебе это надо?
– Но ведь получается, что мы плохо думали о хороших людях, – возразила Татьяна.
– Ха! Да будет тебе известно, – воскликнула подруга, – что колумбийские наркобароны строят для бедного люда у себя на родине жилые кварталы и школы. А тут вернули старое кресло – тоже мне благородный поступок рыцаря без страха и упрека! Ты видела, какие они хоромы себе строят?
Татьяна не знала, что на это ответить, но ей почему-то сделалось грустно. Словно могло случиться что-то хорошее, но не случилось. Однако это были лишь ее смутные ощущения, а она уже давно перестала относиться к ним как к предвестникам каких-то реальных радостных событий.
– Ты все сделала правильно, – с тихим вздохом произнесла Татьяна. – Теперь надо решить, как объяснить внезапное появление кресла и как теперь относиться… к Гоше и Василичу.
– Ну, с последними все ясно: как относились, так и будем относиться. Любить из-за того, что их вынудили вернуть чужую вещь, я этих обормотов не собираюсь. И тебе не советую. А с креслом поступим так: поставим его в моей комнате, завалим какими-нибудь вещами, а потом «случайно» найдем. У вас в доме и не такое вполне может произойти.
– Ты, похоже, все уже продумала, – сказала Татьяна, и подруга закивала.
К обеду кресло заняло свое место на террасе, и, казалось, это послужило своего рода точкой отсчета, после которой жизнь на даче потекла без каких-либо видимых изменений. Один день был похож на другой, лишь погода вносила некоторое разнообразие. Если было жарко, Татьяна с Людмилой отправлялись купаться на озеро, когда шел дождь, все вместе смотрели телевизор или читали вслух. Такое несовременное времяпрепровождение неожиданно хорошо вписалось в их дачный патриархальный быт и всем очень понравилось.
Только иногда, когда она уже лежала на старом диване и пыталась заснуть, Татьяну посещала странная мысль, что если бы не подруга, а она отправилась бы тогда к соседям «выяснять отношения», то что-то в ее жизни сложилось бы по-иному. Но кто же виноват в том, что ей не хватает решительности и сообразительности, кроме нее самой?
В очередной раз убедив себя в своей никчемности и бесхарактерности, Татьяна даже стала стыдиться своих еженощных отлучек в мир грез. Словно она не заслужила того блаженства, которое выпадало там на ее долю. А днем она старалась не смотреть в сторону соседнего участка из-за боязни перехватить насмешливый Гошин взгляд. «Вот ведь беспомощная какая, – сказал бы ей этот взгляд, – даже за своим креслом побоялась прийти сама, послала подругу».
