соскучилась по отечеству…
Слава богу, в следующей книге, “Причуда мертвеца” (декабрь 1956), уже никто не смог бы уличить Агату в заимствовании деталей интерьера, ибо Нассе-хауз был разительно похож на Гринвей-хауз, впервые Агата позволила себе такую “причуду”. “Кристи второго ряда” – так определил роман Фрэнсис Айлз из “Манчестер гардиан”. Продавался роман отлично, вопреки средненьким оценкам знатоков жанра. Между тем Агата паковала чемоданы для очередной поездки в Ирак и старательно скрывалась от усилившегося внимания газетчиков к своей персоне, этот интерес был порожден выходом романа “Бремя любви”, ведь теперь публика знала, что под псевдонимом “Мэри Уэстмакотт” скрывается Агата Кристи.
Сделавшись распорядителем выручки от продаж, корпорация “Агата Кристи лимитед” вмиг заполучила целый клубок проблем, образовался конгломерат из разных составляющих, которые надо было держать под контролем. Тут и отечественные издания, и их “двойники” в Америке (под другими названиями), тут и права на прогоны театральных постановок, тут и переделки рассказов для пьес и радиопьес. А уж кинопродюсеры обрывали телефоны, очень многим хотелось заполучить бренд “Агата Кристи”. В общем, секретарю корпорации, Патрику Лейверли, приходилось тяжко. И очень скоро он понял, что ему грозит нервный срыв. Тогда Эдмунд Корк предложил на эту должность свою дочку Пэт, поскольку “она знает, какую нишу занимает на рынке Агата Кристи, и динамику продаж”.
В 1957 году поездка на раскопки была короткой, потому что Максу надо было получать золотую медаль за достижения в области археологии (эту награду ему присвоил Пенсильванский университет) и заодно несколько дней поездить по стране. В отличие от жены Макс спокойно относился к публичным чествованиям и собрался за медалью сам. Агата радовалась, что все внимание на этот раз будет сосредоточено на мистере Мэллоуэне, и с молодым азартом придумывала маршруты экскурсий, в том числе и на Большой каньон.
Агата призналась Корку, что, прилетев из Багдада, сразу помчалась делать прическу и маникюр, “чтобы, сходя в Нью-Йорке с трапа самолета, не выглядеть лохматой дикаркой”. Кстати, из Лондона в Нью-Йорк Мэллоуэны летели первым классом (самолетом Британской трансатлантической авиакорпорации), этот перелет обошелся им на двоих в триста сорок три фунта. В аэропорту Айдлуайд[82] их встречала Дороти Олдинг, которая потом напишет своим коллегам в Англию: “Должна сказать, Агата держится молодцом, хотя позади перелет из Багдада в Лондон, а буквально через несколько дней – в Нью-Йорк. Она меня очаровала, мы все тут от нее без ума”.
Церемония вручения прошла великолепно, без сучка без задоринки, потом Мэллоуэны поездили по Филадельфии, затем сели на поезд в сторону Лос-Анджелеса. Добравшись до аризонского плато Колорадо, поселились в знаменитом отеле “Эль Товар”, расположенном неподалеку от Большого каньона. Выдержанный в благородных золотистокоричневых тонах, перекликающихся с цветовой гаммой каньона, отель не раз принимал знаменитостей, таких как Тедди Рузвельт и автор знаменитых вестернов Зейн Грей, поэтому персонал знал привычки популярных людей и хорошо подготовился к приему королевы детектива. То есть никакой прессы. Для Агаты это было огромным счастьем, она так и сказала Корку: что готова жить в гараже, только бы ее оставили в покое.
Попав на Липан-пойнт (это на южной кромке каньона, самой широкой и живописной), Агата испытала такой восторг, что безотлагательно поделилась своими впечатлениями с верным другом и порученцем: “Это что-то необыкновенное! Я на верху блаженства! Готова любоваться всем этим до бесконечности! Твоя АЖ”.
Следующим пунктом был Лос-Анджелес. Там Агату пригласили на киностудию “Голдуин”, в павильон с декорациями для фильма по пьесе “Свидетель обвинения”, состав актеров был звездным: Чарльз Лоутон, Тайрон Пауэр и Марлен Дитрих. Агата Кристи была ублаготворена, фильм ставил режиссер Билли Уайлдер (творец отмеченного премией “Оскар” фильма “Бульвар Сансет”), бережно отнесшийся к первоисточнику.
Агата, конечно, не ведала, что актеров, занятых в фильме, которых она называла “сказочным составом”, еле-еле уговорили сниматься. У Тайрона Пауэра были какие-то личные проблемы, и он поначалу категорически отказался. Тогда Уайлдер позвал Кирка Дугласа, но тот тоже заартачился. Сразу согласилась только Марлен Дитрих, но больше из-за Тайрона Пауэра, в которого была по уши влюблена. Чарльз Лоутон поставил условие: его роль пусть допишут, сделают более весомой.
Решающим аргументом в уговорах стали крупные гонорары и прочие бонусы. Пауэр получил три тысячи долларов и соответственно неплохие проценты с этой суммы. Дитрих достались сто тысяч долларов и приглашения на ужины от Пауэра. Лоутону заплатили семьдесят тысяч и увеличили объем роли. А в конечном итоге в выигрыше оказались и поклонники кинозвезд, и Агата Кристи, которую потом пригласили на премьеру этой самой любимой ее экранизации.
В Лондон Мэллоуэны вернулись в мае 1957-го и почти сразу отправились в Гринвей. В ту пору Агата в основном занималась делами Макса, поскольку он готовил к публикации солидную монографию, посвященную нимрудским находкам. Он привлек к этому грандиозному проекту и верного Эдмунда Корка.
Надо сказать, Розалинда все же застраховала жизнь Агаты Кристи (100.000 фунтов), пункт про пресловутые ближайшие пять лет (до того как “Агата Кристи лимитед” закрепится юридически) так и не смогли убрать из контракта. Между прочим, страховой полис удалось получить не сразу, о чем Корк письменно доложил Розалинде. “Строго между нами – старший инспектор (!) медицинской конторы весьма огорчен избыточным весом вашей матушки…” Похоже, сама Агата больше внимания обращала совсем не на полноту (судя по реплике в письме Корку, вызванной крайне неудачным ракурсом на фото для “Пари-матч”): “Любой из нас даже не представляет (и слава богу!), как отвратительно выглядит. В зеркале мы видим себя анфас. Мы не видим своего профиля, а он-то как раз и ужасен”.
Роман “В 4.50 до Паддингтона” появился на прилавках в ноябре 1957 года; впрочем, Агату это волновало гораздо меньше, чем грядущая премьера фильма “Свидетель обвинения”. Права на экранизацию были проданы за рекордную сумму– 116.000 фунтов, и эти права Агата подарила Розалинде.
Рецензии на фильм были исключительно хвалебными, кассовые сборы составили несколько миллионов долларов. Газета кинематографистов “Варьете” писала: “Лоутон, премудрый судья с больным сердцем, постоянно нарушающий приказы медсестры, играет ярко и колоритно. Он еще раз продемонстрировал свой дар быть предельно органичным в любом жанре и в любых декорациях”. А Боусли Кроутера из “Нью-Йорк тайме” фильм покорил тем, что “он смотрится на одном дыхании, ни единой пустой фразы… такое ощущение, что в зале вот-вот раздастся треск электричества, настолько высок накал эмоций”.
Питер Сондерс жаждал заполучить очередную пьесу, к немалой досаде Эдмунда Корка, пытавшегося, напротив, приглушить драматургический энтузиазм Агаты Кристи.
Милейшему Корку было важно, чтобы “автомат для выделки колбас” бесперебойно производил прибыльные книги, а не пьесы. Агата в конце концов выполнила просьбы обоих своих “импресарио”. Корк получил рукопись романа “Испытание невиновностью” (традиционный рождественский подарок читателям от издательства “Коллинз”, акция так и называлась – “Кристи к Рождеству”). Ну а Сондерс получил пьесу “Вердикт”, которую Агата считала самой лучшей после “Свидетеля обвинения”.
Между тем “Мышеловка” по-прежнему держалась в репертуаре, и по этому поводу назревало очередное торжество. Когда завершился две тысячи двести тридцать девятый спектакль, Сондерс задумал устроить чествование пьесы-долгожительницы, снова в отеле Савой”. Опять туда понаедут звезды, репортеры, фотографы, и на этот раз явятся телевизионщики. Агата с содроганием подумала про телекамеры, но понимала, что на этот раз ей точно никуда от них не деться.
Скрывшись от всех в Уинтербрук-хаузе (напоминаем: чудный дом в стиле королевы Анны), Агата Кристи сочиняла очередную пьесу под названием “Нежданный гость”, но никак не могла сосредоточиться.
Но деваться было некуда. Агата, вздохнув, отправилась в Лондон за нарядом для грядущего торжества. От страха ее бросало то в жар, то в холод, то в холод, то в жар, которого хватило бы на то, чтобы вскипятить чайник. Светские рауты – как же она их ненавидела! Но Питер Сондерс человек неугомонный, и вот опять он обрек ее на страдания.
Надо сказать, в урочный день неугомонный Сондерс попросил Агату приехать загодя, чтобы у входа в
