отчий златой престол уберечь? Ты ведь в силах Волгу веслами расплескать, а широкий Дон шлемом вычерпать! Кабы ты здесь был, продавалась бы раба по ногате, а раб по резане. Ты ведь можешь посуху живыми стреламии метать — удалыми сынами Глебовыми. ''''''''''''''''' О, отважный Рюрик, и Давид! Не ваших ли воинов золоченые шлемы в крови тонули? Не ваша ли храбрая дружина рыкает по-турьи, ранены саблями калеными на поле безвестном? Вступите же, господа, в златые стремена за обиду сего времени, за землю Русскую, за раны Игоревы, буйного Святославича! ''''''''''''''''' Галичский Осмомысл Ярослав! Высоко восседаешь ты на своем златокованом престоле, подпираешь горы Венгерские своими сильными полками, заградил королю путь, затворил Дунаю врата, метая тяжести через облака, суды верша до Дуная. Грозы твои по землям текут, отворяешь Киеву врата, стреляешь с отчего златого престола салтанов за землями. Срази, господин, Кончака, поганого раба, за землю Русскую, за раны Игоревы, буйного Святославича! ''''''''''''' А вы, буй Роман, и Мстислав!.. Храбрая мысль ведет ваш ум к свершеньям. Высоко летите вы, отважные, как сокол на крыльях бури, устремившийся птаху одолеть. Знатны ваши железные молодцы под шлемами латинскими. Под ними дрогнула земля, и многие страны — Хинова, Литва, Ятвяги, Деремела, и половцы копья свои уронили, и главы свои приклонили покорно под те мечи булатные. ''''''''''''''' Но уже, княже Игорь, меркнет солнца свет, и дерево не к добру листву роняет: по Роси и по Суле угодья поделены. А Игорева храброго полка не воскресишь! Дон тебя, княже, кличет, и зовет князей на победу. Олеговичи, храбрые князья, подоспели на битву… ''''''''''''''''' Ингвар и Всеволод, и все трое Мстиславичи, не худого гнезда орлы шестикрылые! Не судьбою победы себе власть присвоили! Где ваши шлемы златые и копья польские, и щиты крепкие? Заградите полю ворота своими острыми стрелами за землю Русскую, за раны Игоревы, буйного Святославича! ''''''''''''''' Больше Сула не течет серебряными струями ко граду Переяславлю, и Двина обернулась болотом пред грозными теми полочанами, под кликом поганых. Один лишь Изяслав, сын Васильков, отзвенел острыми мечами о шлемы литовские, стяжал славу деда своего Всеслава, да сам под щитами червлеными на кровавой траве упал, изранен литовскими мечами, с юным своим песнотворцем, а тот молвил: 'Дружину твою, княже, птицы крылами покрыли,
