звери кровь полизали.' Не было там брата Брячислава, ни другого — Всеволода. Он один изронил жемчужную душу из храброго тела через золотое ожерелье. Умолкли голоса, погасло веселье, трубы кричат городенские. '''''''''''''''''''''' Ярославовы все внуки и Всеславовы! Спустите знамена свои, в землю вонзите мечи посрамленные. Вы предали славу дедов и прадедов, ибо своими крамолами начали наводить поганых на землю Русскую, на жизнь Всеславову, из-за вашего раздора пришло насилие от земли Половецкой! '''''''''''''''' На седьмом веке Трояновом кинул Всеслав жребий о девице себе милой. Хитростью оперся он на коней и прискакал к воротам киевским, и коснулся дрквком золотого престола киевского. Бежал от них лютым зверем в час полночный из Белграда, скрытый синей мглой, добыл он счастье, с трех ударов отворил ворота Новгорода, расшиб славу Ярославову, бежал волком до Немиги с Дудуток. ''''''''''''''''' На Немиге снопы кладут головами, молотят цепами булатными, на току жизни губят, веют душу от тела. Немиги кровавые берега не добрым зерном засеяны — усеяны костьми русских сынов. '''''''''''' Всеслав князь судил народ, князьям города разделял, а сам в хмурую ночь волком рыскал: из Киева дорыскал до первых петухов до Тьмутаракани, великому Хорсу волком сивым путь перебегал. Ему заутреню в Полоцке позвонили рано во все колокола святой Софии, а он в Киеве те звоны слушал. Хоть и вещая душа в смелом теле, часто он страдал от бед жестоких. Ему вещий Боян припевку некогда сказал, разумник: 'Ни хитрому, ни искусному, ни птице наиискуснейшей не миновать суда Божия'. '''''''''''''''' Стонать и плакать земле Русской, вспоминая начало времен, вспоминая первых князей! Князя старого Владимира не пригвоздить было к горам киевским, так и ныне реют стяги Рюриковы и другие знамена — Давидовы, но врозь их знамена плещутся. Копья поют!.. '''''''''''''' На Дунае голос Ярославны слышится, горлицей безвестной на рассвете тужит. 'Полечу, — молвит, — горлинкой сизой по Дунаю, омочу шелковый рукав в Каяле-реке, утру князю кровавые раны на измученном его теле'. На заре Ярославна плачет в Путивле на забрале, и так молвит: 'О ветер, ветрила! Зачем, господин мой, так сильно веешь, зачем мечешь половецкие стрелы своим крылом беззаботным на войско моего лады? Мало разве тебе летать под облаками, мало разве тебе корабли гонять по синю морю? Что ж ты, ветер, мою отраду по ковылям, по горькой полыни развеял?' На заре Ярославна плачет на забрале града Путивля, и так молвит: 'О Днепр, Славутич! Пробил ты, сильный, каменные горы сквозь землю Половецкую, ты бережно нес Святославовы ладьи до полку Кобякова. Призови, господин, моего ладу ко мне, донеси до него мой плач, мой зов на море рано'. ''''''''''''''
