явной гордостью ответил друг. — К ней поселился три дня назад некий Никифоров Аркадий Алексеевич. Он приехал буквально на следующий день после смерти этого… Николая, кажется? И сразу пошел в гости к нашей Кате. Это мне соседка напротив рассказала. — Любопытно, — пробормотала я. Вот и приезжий, о котором мне почему-то не хотела говорить Катерина. И, если отталкиваться от моей версии про приезжего мародера, вполне возможно, что он причастен к раскопке могилы Николая. История становилась все более запутанной. Да и призрак в реке совершенно не радовал. — Знаешь, а мне нравятся наши отпуска, — как будто прочел мои мысли Алекс. — И не говори, — согласилась я. — Я, кажется, уже говорил, что ты — магнит трупов? Кинув на Алекса мрачный взгляд, я прошла в дом. Мне нужно было срочно переодеться и залезть под теплое одеяло. Хотя что-то в теории патологоанатома было. Мне снова снилась расплывчатая комната. Не успела я сделать хоть шаг, как Виктор плавно, но от этого не менее быстро, повернулся ко мне. Мне хотелось посмотреть на его губы, чтобы хоть так узнать, что он говорит, но меня словно магнитом притягивали его глаза. Абсолютно черные воронки затягивали меня, не давая шанса вздохнуть. Темнота была везде, не давая шанса выбраться.
Четвертая глава. Дела минувших дней
С утра пораньше, а точнее с рассветом, мы пошли к «бабушке Августине». Алекс настойчиво постучал в дверь маленького деревенского домика, покрашенного в грязно-зеленый цвет. Не выспавшись, я отчаянно зевала и пыталась сосредоточиться. Получалось это плохо. Ждать пока нам откроют пришлось долго. Когда уже создалось впечатление, что в доме никого нет, наконец, тихо клацнула щеколда. Дверь открыла низенькая, сухонькая старушка, одетая очень аккуратно. У нее было приятное лицо и серо-зеленые проницательные глаза. — Здравствуйте, — улыбнулась я. — Мы к Аркадию Алексеевичу. — О, проходите, — миролюбиво ответила Августина. — Аркадий Алексеевич в своей комнате. Он как раз только закончил завтрак. Старушка провела нас к комнате и удалилась вглубь домика, что-то напевая себе под нос. Я осторожно постучала. — Проходите, Августина. Открыто, — раздался приятный мужской голос из-за двери. — Извините, что потревожили, — проходя внутрь, обратилась я к Аркадию, сидящему за столом. Никифоров оказался мужчиной лет сорока на вид, спортивного телосложения и, похоже, военной закалки. Его волосы, уже основательно тронутые сединой, были коротко подстрижены под ежик, на скуле виднелся тонкий шрам, взгляд был холодный и сосредоточенный. Мужчина привстал, расправив плечи, и окинул нас цепким взглядом. — Кто вы? — поинтересовался он. — Я - Вера, частный детектив, — представилась я. — А это мой помощник Алекс. — А, вас Катя ведь наняла, — сощурил глаза Никифоров. — Вы те самые шарлатаны… — Шарлатан только она, — предательски ткнул в меня пальцем Алекс. — Я честный патологоанатом. — Падальщик, — пробормотал мужчина. — Почему вы так негативно сразу настроены? — нахмурившись, спросила я. — Потому что на воровку вы работаете, — ударил по столу Никифоров. — Простите? — растерялась я. — Катя ведь часы вас просит найти? Так это часы моего отца! — Подождите, Катерина сказала, что они принадлежат ее деду — Николаю Раковскому. — Сказала, — выплюнул мужчина. — Ведь даже описать, как они выглядят, наверное, не сможет! По вашим глазам вижу, что угадал. — Может, тогда расскажите нам правду? — предложил молчавший до этого Алекс. — Зачем? — прямо спросил Никифоров. — Если эти часы по праву принадлежат вашему отцу, то мы отдадим их вам, — высказался друг, даже не посоветовавшись со мной. Я кинула на него мимолетный взгляд. Правда правдой, но нанимала-то нас Катя! Никифоров задумчиво посмотрел на нас и жестко усмехнулся. Но вместо того, чтобы послать ко всем чертям — неожиданно кивнул. — Присаживайтесь, это долгая история, — указал он на аккуратно сложенный и убранный диван. Да и вообще во всей комнате сквозил порядок. Все было на своих местах, ни одной разбросанной или валяющейся вещи. Просто как в казарме. — Началось все весной тысяча девятьсот сорок пятого года. Мой отец — Алексей Сергеевич Никифоров был офицером советской армии, полк которого располагался в тылу. Он почти всю свою жизнь посвятил поиску нашей семейной реликвии, которая была украдена еще у моего прадеда — тех самых часов, которые вы ищете. Той весной он узнал, что они хранятся в музее под Веной, из которого нацисты не успели все вывезти. Однако сам он не мог за ними отправиться. Мой отец, по счастливой случайности, поймал двух дезертиров, сбежавших из штрафной части и обворовывавших обоз роты. И предложил им сделку: он обеспечивает им места в своем тыловом полку, если они принесут ему эти часы. Одним из этих дезертиров и был Николай Раковский, а второго звали Александр Варумов, — сжал кулаки Никифоров младший. — Они не смогли отказаться. Эти дезертиры достали часы, мой отец их видел своими глазами, но в момент их встречи случился удар с воздуха. Все трое оказались тяжело ранены, мой отец после этого остался калекой на всю жизнь. Их развезли по разным госпиталям. Последнее, что запомнил мой отец, это то, что часы были у Раковского. Он пытался их найти после окончания войны, но не смог. Мой отец умер семь лет назад. И даже на смертном одре его последней фразой было: «Найди часы». — Как вы вышли на Раковского? — Из-за тщеславия его внучки, — усмехнулся Никифоров. — Об этом поганом дезертире написали целую статью, как о великом ветеране, скончавшемся на днях. Конечно, в статье не было и слова о дезертирстве и штрафбате, только упоминание полка моего отца. В котором Раковский, оказывается, доблестно служил во времена войны. Я сразу же приехал к Кате и спросил про часы, но эта внучка предателя ничего не знала и выставила меня за порог. И в тот же день наняла вас, чтобы вы нашли уже, оказывается, ее семейную реликвию. — Может, тогда часы у Варумова? — предположила я, уже зная, что в доме их нет. — Нет, я нашел его семью еще несколько лет назад. Часов у него не было, — холодно ответил Никифоров. — Зачем вы разрыли могилу Николая? — задала я провокационный вопрос, хотя еще не былf до конца уверена, что в этом виноват именно Аркадий. — Потому что в доме часов не было. Прежде, чем вызвать вас, его внучка бы и доски повырывала. — Эти часы настолько ценные? — заинтересовался Алекс, за что тут же удостоился мрачного взгляда мужчины. — Как семейная реликвия, — отчеканил он. Да уж если эти часы принадлежали еще прадеду Аркадия, а точнее еще более давним родственникам, то ценность они представляли куда большую, чем просто семейная реликвия, — про себя отметила я. — То есть вы думаете, что часы в могиле? — уточнила я. — По-моему, это логично. Тут я не могла признать его правоты. Только вот вряд ли набожная Катя разрешит выкапывать могилу своего дела даже ради часов. — Но, боюсь, теперь кладбище хорошо охраняется. Сторож сутками не спит, да и собаку завел, — мрачно пояснил Никифоров. — Что же, спасибо за информацию. Если мы найдем часы, то дадим вам знать, — улыбнулась я, вставая, и из чистого любопытства спросила. — А вы военный? — Элитное подразделение «морских котиков», — не без гордости ответил Аркадий, подтверждая мою догадку. — Ух ты, — вдруг загорелись глаза Алекса. — А правда… — Алекс, — выразительно посмотрела я на друга, но он не понял намека. — Вера, иди, я тебя догоню. Всегда хотел вот спросить… Махнув рукой, я вышла из комнаты и столкнулась с Августиной. — Вы уже уходите? — расстроено воскликнула она. — А я вам чая с булочками хотела предложить. Сама пекла… На секунду я растерялась, смотря на ее расстроенное лицо, но быстро кивнула: — Так я могу задержаться, как раз друга подожду. — Снова военные игрушки обсуждают, — проницательно заметила старушка. — Пойдемте. В кухне витал запах только что приготовленного хлеба. Я жадно втянула носом этот неповторимый запах, присаживаясь за стол, укрытый цветастой скатертью. Хозяйка засуетилась, и поставила передо мной громадную чашку чая и полное блюдо еще горячих булочек. Тесто оказалось очень нежным — Очень вкусно, — искренне заметила я. — Кушай, кушай, — заулыбалась Августина, видя мое довольное лицо. — Я слышала, что вы к Кате нашей приехали. Частный детектив? Я кивнула, уже не удивляясь массовой осведомленности. Слухи распространялись здесь мгновенно. — Бедная Катенька, последнего родственника потеряла, — покачала головой старушка. — Я-то еще и отца, Боже храни его душу, помню. Добрейший был человек. — Он ведь тоже утонул? — припомнила я слова Раковской. — Да, — грустно кивнула Августина. — Вот как чувствовал он: не ходил на озеро, не любил он плавать. А в тот день, как взбрело что-то в голову, выпил и решил протрезветь так. Ведь из благих намерений — не хотел перед дочкой пьяным появляться. И захлебнулся-то. Не удивительно, на пьяную-то голову. У нас после этого Катя к озеру и близко не подходит, боится бедная. — Я слышала, у вас в озере часто тонут, — взяв вторую булку, заметила я. — Да уж, случается частенько. Но все приезжие, в основном — искатели золота. Как этот ныряльщик последний. Такие же приезжали и тонули. Хм, похоже, призрак топит исключительно приезжих, ну если исключить отца Кати, который сам был виноват. Кто-то из местных, который не хочет, чтобы чужаки богатства разграбляли? Если эти богатства, конечно, есть. Очень похоже. Если бесчинства начались пять лет назад, то и погибнуть местный должен был тогда. — Извините, а
