лезть прекратишь. Что нового можешь ты им сказать? Руки помойте? Оденьтесь потеплей? Тима, далеко не забредай, Лёля, подоконник протри и деда покорми?..
Скрипач не нужен. Нигде не нужен — ни на Плюке, ни тут, понял ты, скрипач-самоучка?..
А компания понадобится — дуй вон к Деду. Он — а) вечный (тебя-то уж точно переживёт) и б) насчёт ентого дела завсегда. Его и доставай, а детвору не трожь. Вот ты у них где уже со своими нудьём. Да они завтра взвоют от твоей правильности и долбанут по башке чем потяжелей, и пока в себя приходить будешь, усадят вон на табуретку, ноги к ножкам прикрутят, руки свяжут и к стенке прислонят — чтоб спина не уставала. И с той самой ложечки кормить станут. Покормят-попоят и снова кляп в рот, чтоб не разглагольствовал. Им дешевле выйдет ведро за тобой выносить, чем тебя самого!..
Делиться мудростью желаешь — делись с бумагой. Хочешь — по капле выдавливай, можешь — по полсотни страниц… Кстати, срочно выяснить, есть ли тут вообще чем и на чём писать… Идеальный же случай подвернулся свою книгу книг сварганить. Зимы с весной мало? Да у тебя вечность впереди. В смысле, остаток жизни целый.
А место-то какое! Не Эдем, конечно, но условия экстремально близкие к идеальным: и у воды, и на земле, и с дичью под боком. Плюс аккумулятор божий заместо больнички — чудо-храмина. Плюс старикан- выручалочка, если чего совсем уже не понятно…
Между прочим, коли так повернуло, в чём вообще прок покидать эту колыбель цивилизаций? Какой смысл тропинку вовне шукать, если Дед и сам про неё ни ухом, ни рылом? За каким вам в тот свет, если там, кроме вас, никого? Вам доверили цивилизацию восстанавливать — здесь и крутитесь, не отходя от кассы.
И тут мне впервые пришло в голову, что дети мои никакие уже не дети, а исходный генетический материал — самец с самкой! ходячие прототипы, которых, за отсутствием иных образцов, следует беречь как зеницу, не приведи господи…
Не-не-не-не-не! Никаких зениц! Ничего такого не случится. На то вы, ребятишки, и избранные, чтобы благополучно достичь половозрелости и щедро распорядиться ею во благо дальнейшей жизни. А я — я пригляжу. Очень пригляжу. Сказано ж: надейся, а не плошай. И я, мои хорошие, не оплошаю, соблюду вас для священнодейства в лучшем виде.
Вот только антивсевышний я какой-то получаюсь. Тот своих за яблоко проклял и турнул, а мне наоборот предстоит — самому вас тихой сапой к яблоне подвести, а доведётся, так и носом ткнуть: отведывайте, дескать, не тушуйтесь, глядеть не буду, на бережку вон посижу, над вымыслом слезами пообливаюсь…
Вот роль, а? — искуситель-змей в чистом виде!..
Не-е-е-ет, господа присяжные заседатели, требую оправдания. Позвольте-ка на минуточку со скамейки подсудимых на другую пересесть, на адвокатскую. Дюже мне невтерпёж вступиться за райского дьявола.
Вы тут кого судите? Вы тут, дорогие товарищи, вот уже третье тысячелетие причину своего существования к высшей мере социальной справедливости приговариваете. Кабы не его-то пошлые промыслы — гулевали бы ваши праотец с праматерью по сей день в кущах, цветочки бы нюхали да букашками любовались, свято блюдя кодекс целомудрия творца-основателя…
А ну-ка прочь руки от истинного соз(и)дателя нашего! И давайте ещё в ножки ему поклонимся, и возместим в силу ущербных способностей наших невосполнимый на первый и все остальные взгляды моральный вред.
А заодно и христиане пусть Иуду реабилитируют!
Не сдай он наставника кому положено — ушёл бы тот в историю обычным городским сумасшедшим. Не схвати его тогда, не венчай тернием с зуботычинами, не отволоки на Лысую Гору — и откуда Пасхе взяться?
Ну ладно, ладно, на смягчении по Иуде не настаиваю, но дьявола мне больше не порочьте. Соавтор он. Как минимум. Но одному, как водится, осанна, а другому осина…
Господи, да разве ж не прав Дед?..
В чём? Да в том, что бог у нас один и действительно на небе, хучь и не круглосуточно? Баста: отныне молимся исключительно генератору нейтрино.
А я таки срочно сажусь завет писать.
Новый Новый. Ветхий — тот для всего цикла, а новые надо на каждый раз освежать. Давешний своё отслужил. Не скажу, чтобы вреда от него вышло заметно больше пользы, а только функции своей охранительной эти евангелия не сдюжили — скопытилась эпоха. Другая вот начинается. Другими словами её и провозглашать должно. Какими именно — думай, Андрюх, на то ты, видать, к детворе и прикомандирован. Им-то точно не до этих тонкостей…
Или дежурный завет уже после, без меня составят?
Да и леший с ним покуда, у нашей компании на повестке дня одна задача-максимум: созреть и преумножиться. Без моего или под моим, как я то и дело повторяю, чутким.
И уж змей я или кто, а только задачу поставленную мы претворим: расплодятся мои милые, куда денутся! Уж у меня не отлынют. Уж я, пора придёт, гонять их в койку буду, как летом по грибы да за хворостом гонял!
Прости меня, Лёленька, дурня бессердечного, но рожать ты будешь раз в год, не реже. Долго и упорно. В тех самых муках, писанием назначенных. Хоть через не могу. Жребий тебе такой: вернуть сюда жизнь. И другого пути, кроме как превратить тебя в несушку, я, по правде говоря, не вижу. А мужику твоему участь содержать всю ораву. В хрестоматийном поте лица. Потому как куда деваться, коли Адам? Деваться тут, Тима, некуда: все счастливые семьи похожи друг на дружку.
Так и заживём: вы будете род продолжать, а я закладывать основы его духовной состоятельности. Иначе говоря, класть остаток жизни на то, чтобы Каин ваш вашего Авеля всё-таки не того…
И отправился в дом за трубкой.
Потенциальная мать-героиня спала, не подозревая, что будущность её уже предопределена и пересмотру не подлежит. Кончилось твоё детство, Лёлька! Просватана ты со всеми вытекающими. Как есть просватана…
Лезть на чердак и читать приговор жениху было в лом. В свой черёд обрадую. Если сам ещё не врубился.
Вместо этого я задымил и двинул по тающей на глазах пороше к нашему Илье-пророку.
А заигрался же ты, старина, во вседержителя-то…
Своей судьбы не сложил, а за мировые берёшься, не моргнув. Не надорвись, брат. А главное — не нафуеверть…
Да уж постараюсь. В конце концов, не мой выбор, моя — доля. Отчего и вседержителем прошу впредь не дразнить. Мне лично больше нравится статус… кардинала, что ли. Серого. У которого помазанности нетути, а власти с ответственностью полные штаны.
Слу-у-ушай-ка, Андрей Палыч, гражданин ты наш Ришелье! Да ты соображаешь вообще экий тебе случай представился поменять бесивший всю жизнь миропорядок? Тридцать — никак не меньше — лет ты терзался его несовершенством. Тебя до истерик, до бессонниц не устраивали ни этика, ни эстетика этой так называемой эволюции, которая вот уже минимум два тысячелетия буксует. Причём сознательно и планомерно. Стараниями тех, кому оно на руку. И ты клял это вокруг, крыжил его изъяны с огрехами, и корил, корил: в рифму и так, наивно веря, что слово магично и что какая-нибудь новая строка — очередное товарищ верь трум-ту-ру-рум — станет последней каплей, которая и переполнит чашу сию. Но чаша ширилась и бездоннела, и всякая следующая строчка была очередной каплей в море, и никак не больше. И ты захлёбывался отчаянием и не в меру ядовито сомневался не то что в успехе — в здравомыслии всякого несвоего начинания…
Тридцать лет, разрываясь пополам в поисках соратников или хотя бы просто способных внять, ты пылал и чах, всё отчётливей осознавая, что не первый, кому не по нутру лукавость бар и тупость черни и не убыль их, а только час за часом прирастание…
Тридцать лет ты возглашал вопросы, от которых и лукавых, и тупых лишь передёргивало, и снова чах и пылал, и говном исходил, что ни те, ни другие всё не догадаются прийти и попросить скомандовать: это, мол, ребятушки, вот так, а то вот эдак. Сделаем по-моему, и мир станет прекрасен…
