И точно: поехали вместе на ее маленьком сером эскудике. Александра Михайловна, в джинсах и светлой куртке, с волосами, стянутыми на затылке в хвостик, выглядела гораздо моложе, как-то милее и ближе.
Вот еще это «вместе» тревожило Вовку. С чего бы такая доброта? Хотя она вроде неплохая баба, Свириденко. И все же что еще чует неугомонная интуиция капитана Пермякова?..
Вовка вдруг резко остановился и вытаращился на тело, лежавшее возле остова обгоревшей машины. Увиденное вымело из сознания и предчувствия и сомнения, заставило забыть даже о том, зачем он сюда приехал. Вовка испытывал шок неисправимого реалиста, впервые столкнувшегося со сверхъестественным. То, что лежало перед ним, мало походило на человека. Да что там, не было оно человеком! У человека не может быть такого короткого, вывернутого пятачком носа, жесткой темной кожи и пасти, из которой торчат длинные клыки! Больше всего морда этого… существа напоминала морду летучей мыши. Но тело было человеческое. «Или почти человеческое», — подумал Вовка, отметив, что пальцы на руках излишне тонкие, когтистые и скрючены, как птичьи лапы. Однако труп был облачен в кожаный костюм и тяжелые ботинки.
«Мутант? — ошалело пронеслось в голове. — Серега был прав: зверолюди существуют!»
Он пошел дальше, с ужасом и отвращением замечая еще трупы — уродливые, странные, нечеловеческие. «Я не верил. А они есть» — эта мысль сводила с ума, заставляла лоб покрываться холодной испариной. Дохлые твари декорациями из фильма ужасов усеивали склон. Из-за них капитан Пермяков так и не убрал пистолет в кобуру — лишь сунул в карман куртки, продолжая сжимать надежную прохладную рукоять.
Свириденко в это время спокойно шагала по лестнице, с кем-то все время созванивалась, не видя и не замечая ничего странного.
Они встретились возле крыльца. Здесь было чисто, никаких трупов.
— Слушай, — тяжело дыша, проговорил Вовка. — Все это правда! И анализы тогда правильные были. Кровь животного, помнишь? И Серега не сочинял!
— Ты о чем? — Александра Михайловна вопросительно приподняла белесую бровь. — Володя, ты пьян, что ли?
— Факофф! — заорал Вовка, подталкивая ее обратно, на склон. — Ты что, слепая? Мутанты! Они существуют! Иди, иди, посмотри!
— Успокойся! — Следователь с тревогой заглянула ему в глаза. — Хорошо, хорошо, я посмотрю. Только давай сначала сообщим о прибытии. В доме работает следственная бригада. Им не понравится, если мы начнем тут бегать без спросу.
Эти простые, разумные слова быстро привели капитана Пермякова в чувство. В самом деле, рассудил он, ничего плохого не случится, если трупы существ поваляются еще немного. Не протухнут небось. К тому же ребята из следственной бригады уже наверняка тут все осмотрели. Вот пусть они и сообщат Свириденко о красоте, усеивающей холм. Их-то она не сочтет чокнутыми.
Александра Михайловна снова набрала номер, проговорила в трубку:
— Я здесь. Куда? Хорошо, поняла, — взбежала на крыльцо, толкнула дверь и вошла. Вовка двинулся следом, продолжая сжимать в кармане пистолет.
Они пересекли просторный пустой холл, прошли в огромный зал. Когда-то он был таким роскошным, что мог служить декорацией для кино о жизни богатых и знаменитых. Вот только теперь в нем как будто порезвился смерч в компании с землетрясением. Сломанная в щепу мебель, разбитая вдребезги хрустальная люстра, лежащая на полу, вывернутые с мясом плашки сверкающего паркета, пятна крови на светлой обивке кресел, на стенах и даже на потолке…
Свириденко, не выказывая ни удивления, ни любопытства, начала подниматься по лестнице на второй этаж. Вовка побрел за нею, не выпуская из руки пистолет. Так ему было спокойнее.
На втором этаже Александра Михайловна еще раз позвонила кому-то, уточнила маршрут, провела Вовку через анфиладу комнат, свернула в длинный коридор, уверенно подошла к одной из многочисленных дверей и постучала.
Дверь распахнулась. На пороге стоял высокий лысый человек в кожаной куртке. Вовка напрягся: физиономия здоровяка ему не понравилась. Впечатление угрозы усиливали закрывавшие глаза темные очки, неизвестно зачем водруженные на лицо. И еще почему-то мужик казался ему смутно знакомым. Лысый кивнул и посторонился, жестом предлагая войти.
Посреди комнаты стоял стройный черноволосый мужчина в дорогом костюме. В руках незнакомец держал небольшую картину в потемневшей от времени раме.
— Здравствуй, Саша, — произнес он мягким, но властным голосом.
В этот момент капитан Пермяков понял, что именно вызывало у него смутную тревогу. Неестественное спокойствие Свириденко. Да, конечно, она всегда была суховата и неэмоциональна, и опера часто подшучивали между собой над этим ее качеством. Но сегодня ее поведение выглядело неестественным. Даже самый черствый сухарь должен был удивиться происходящему, а она осталась равнодушной. Самый опытный и видавший виды следователь не упустил бы возможности изучить место преступления, а Александра Михайловна даже не захотела пройти по склону. Почему? Ответ мог быть только один: она знала, что увидит.
— Здравствуйте, господин. — Свириденко склонила голову, дав Вовке возможность полюбоваться ровной линией пробора. — Я выполнила указание.
«Продала, тварь», — мелькнуло в голове. Вовка снял в кармане пистолет с предохранителя.
— Видишь, собираюсь, — словно бы пожаловался черноволосый. — Вот «Вакха» укладываю…
Вовка перевел взгляд с него на Александру Михайловну, которая разительно переменилась. Ее лицо сияло безмерной любовью и даже обожанием — выражением, не свойственным «сухарю» Свириденко.
— Как там наш генерал? — покровительственно-пренебрежительно осведомился тот, кого следователь назвала господином.
— Генерал передает поклон. Он сказал, что сможет приостановить ход дела, но ненадолго, еще часа на три. Скоро пронюхают журналисты, тогда придется реагировать.
— Все сделаем, — пробасил лысый. — У крыльца я уже прибрался, сейчас и на склоне почищу.
— Так ступай, друг мой, — напутствовал черноволосый. — Тут я и сам справлюсь.
— Айл би бэк!
И гигант вышел из комнаты.
Теперь капитан Пермяков вспомнил, откуда знает этого странного человека. Похожего мужика описывал Серега, когда рассказывал о нападении на Дашку. Вовка еще заподозрил, что у товарища с головой не в порядке…
— Стоять! — Он выдернул из кармана пистолет, сделал два шага назад, держа под прицелом Свириденко и взглядом ловя каждое движение мужчины. — Руки! Руки держите, чтобы я видел…
— Ты свободна, Саша, — светским тоном произнес черноволосый. Он и не подумал отреагировать на Вовкин приказ.
— Но, мой господин, мне некуда идти.
К изумлению капитана Пермякова, женщина, не обратив внимания на пистолет, направленный в ее сторону, опустилась на колени, молитвенно сложив перед собою руки:
— Вы обещали, мой господин…
— Ах да, конечно, — протянул человек, шагая вперед.
— Стоять! — крикнул Вовка. — Стоять!
Хозяин дома как будто не слышал этих слов. Капитан Пермяков нажал на спусковой крючок, целясь в сердце вопреки всем служебным инструкциям. Мужчина остановился, опустил голову, глядя на пробитую грудь. Но вместо того чтобы зашататься и упасть, как это полагалось, с досадой произнес:
— Испортили такой хороший костюм! Сколько я могу переодеваться? У меня нет времени…
— Ты-ы-ы-ы… ты-ы-ы… господина…
Теперь никто не узнал бы уже в этой оскаленной, с горящими ненавистью глазами мегере следователя Свириденко. Выдернув из-под куртки пистолет, она выстрелила. Вовка успел рухнуть на пол, пуля пролетела над головой, разнеся вдребезги огромную вазу тонкого фарфора.
— Династия Мин, между прочим, — обиженно проговорил хозяин.
