— Кто тебе его продаст? — продолжал допрашивать Паоло.
— Да военные же! — Здоровяк обиделся.
— Хорошо-хорошо, покупай, — махнул рукой граф.
— То-то, — сразу придя в хорошее настроение, буркнул Луиджи, придвигая к себе девушку.
Руджеро, откашлявшись, снова впился в шею своей жертвы.
— А ты как, Джьякопо? — поинтересовался Паоло.
Он задал этот вопрос, только чтобы переменить тему и не обижать гостеприимного хозяина. Джьякопо не любил распространяться о своих занятиях, да и сама их суть не располагала к болтливости. Направление, в котором работал алхимик, не имело даже названия. Это был сплав современной науки и черной магии. В опытах, которые проводил Джьякопо в своей лаборатории, химия соседствовала с чернокнижием, а биология — с сатанизмом. Частенько для этих опытов требовались люди. Паоло не отказывал ни в деньгах, ни в человеческом материале. Когда-то он обратил Джьякопо именно за смелость и прозорливость в науке. За века алхимик не раз удивлял его неожиданными открытиями. Но сейчас граф ждал от ученого особенной разработки.
Слова Джьякопо удивили и обрадовали его:
— Кажется, я нащупал верный путь.
Руджеро отбросил выпитую девушку, с любопытством спросил:
— Это то, над чем ты работал в последнее время?
— Да. Возможно, мне удалось найти искомое…
Алхимик принялся длинно, с подробностями излагать суть своего открытия. Паоло и Руджеро ловили каждое его слово, Луиджи, ничего не понимавший в науке, выпил девушку и заскучал.
— Ты гениален, Джьякопо, — восхищенно произнес граф, когда ученый наконец замолчал. — Действительно, что может быть сложнее и проще одновременно?
— Там еще много дополнительных условий, — помявшись, добавил алхимик. — И еще требуется сложный сатанинский ритуал. Для его проведения нужно определенное сочетание звезд.
— Говорю же, непрактично, — пробурчал Руджеро.
— Да, открытие имеет скорее теоретическую ценность, — согласился Паоло. — Но это ничуть не умаляет его значимости.
Довольный одобрением графа, Джьякопо кивнул, словно отдавая поклон собеседникам, и вонзил клыки в шею последней оставшейся в живых девушки.
Позже по приказу радушного хозяина его подчиненные убрали остатки пиршества, и стриксы долго еще вели неспешный разговор. Это приятное времяпрепровождение было прервано звонком мобильного Луиджи. Извинившись, тот взял трубку, отрывисто бросил:
— Алло, — и замолчал, слушая невидимого собеседника. С каждой секундой лицо его делалось все мрачнее. Наконец гигант непривычно тихо проговорил: — Понял. Спасибо, — и нажал на отбой. Кому-то позвонил, рыкнул: — Этого разыщи и приведи. Да, ко мне!
Когда охранник заговорил с графом, его тон резко изменился, сделался виноватым:
— Мой господин, нехорошо вышло. Опять красавчик балует.
— Наш маленький Дионис? — усмехнулся Руджеро.
— Точно. — Луиджи вздохнул. — Только на этот раз он через край перебрал…
— Звонили из милиции? — уточнил Паоло.
— Да, — поморщился здоровяк. — Вы ж знаете, лимит давно уже был превышен. Тем более что не уличных же девок он пьет. То студенток, да это еще ладно, то семью мента — помните? А теперь вообще беда. С Алексеем как сегодня встреча прошла? Хорошо? Так вот, его дочка убита. И судя по всему, это наш Дениска постарался.
— Шалун, — недобро прищурившись, протянул Руджеро. — Сколько можно закрывать глаза на его проделки?
— Действительно, — поддержал Джьякопо. — Почему для всех стриксов законы едины, а для этого мальчишки вроде бы не существует ни правил, ни ответственности?
Паоло молча кивнул. Он и впрямь слишком долго проявлял снисходительность.
Вскоре в комнату в сопровождении охранников вошел дорого одетый смуглый черноволосый юноша. Остановился перед графом, небрежно откинул челку с высокого лба:
— Зачем звали?
В бархатном голосе — ни одной нотки раскаяния или страха. Во взгляде — ни тени вины. Паоло смотрел в карие бездонные глаза, опушенные густыми черными ресницами, и видел в них неприкрытый вызов. «Напрасно я так потворствовал мальчику, — думал граф. — Он привык к безнаказанности, и теперь исправить его невозможно».
Да, он всегда потакал мальчишке. И дело было не в его красоте, хотя Паоло сознательно окружал себя красивыми стриксами, полагая, что так вечность становится менее утомительной. Дело было не в юноше вообще — искаженная душа неспособна к привязанности. Скорее, это была дань уважения памяти великого мастера. При виде мальчика Паоло всегда как будто слышал глуховатый голос Леонардо, произносящий: «Он мне как сын». И еще графу было приятно осознавать, что он сумел сохранить не только картину, но и натуру, вдохновившую художника на создание полотна.
— Зачем вызывали? — повторил Диониссио.
— Здравствуй. Я оторвал тебя от важных дел? — усмехнулся Паоло. — А чем ты занимался, позволь узнать? Планировал очередное убийство? Хотя зачем тебе? Ты же предпочитаешь действовать спонтанно, по наитию…
Он ожидал чего угодно: притворного непонимания, уверток, оправданий, извинений… Но юноша, не отведя взгляда, широко улыбнулся и подтвердил:
— Да. Только я зову это вдохновением. Без подготовки охотиться гораздо интереснее, не утрачивается острота ощущений.
— Значит, ты не отрицаешь, что это твоя работа? — удивился Паоло.
— Нет.
— А зачем? — с искренним интересом спросил граф. — Разве тебе не хватало пищи? К твоим услугам чистейшая кровь со станции переливания. Если так любишь азарт убийства — пожалуйста, существует график охоты. Наконец, уж когда совсем невмоготу, можно воспользоваться проституткой или бездомным. Я уже много раз тебя предупреждал и прощал. Но сейчас ты убил дочь нашего делового партнера. А он — один из самых важных людей города. Это может вызвать серьезную войну. Ты нанес ущерб нашей семье!
— Это рыженькая такая? Она была стервой, — отмахнулся юноша. — К тому же я у нее документы не проверял. Говорю же: не люблю предсказуемость…
Луиджи, не дослушав их диалог, выбежал и вскоре вернулся с эспадоном.
— Позволь, я отрублю ему голову! — умоляюще взвыл он. — Вот ведь тварь какая, пис офф шит!
— Нет, — остановил его Паоло. — Я хочу разобраться.
Колдуны переглянулись.
— Не выйдет ли так, что наш маленький Дионис опять останется безнаказанным? — скривился Руджеро.
Паоло бросил на него холодный предостерегающий взгляд: не стоит сомневаться в справедливости вожака! Он не собирался закрывать глаза на проступок мальчишки. Но хотел понять, что им двигало. Это было важно для всего клана. Возможно, Диониссио страдает какой-то разновидностью «горячки стриксов» — говоря современным языком, подвержен депрессии или даже мании. Выяснение обстоятельств не отменит наказания, но поможет избежать подобных случаев в будущем.
— Скажи, Денис, — спросил граф, — ты не можешь сдержать свою тягу к убийству?
— Могу, — Диониссио скривил губы, — но не хочу. С какой стати? Если я не способен спать с женщинами, надо пользоваться ими хотя бы так. Зачем-то же они существуют?
Так вот что его гнетет… Стриксы-мужчины действительно не были способны к половому акту из-за недостаточно сильного кровообращения. Женщины могли заниматься сексом только механически, ничего при этом не ощущая. Но все, кого знал Паоло, относились к этому философски. Приобретая бессмертие и теряя человеческие чувства, стриксы теряли и духовную потребность в близости, что позволяло им не
