— Да добрых… несколько лет. Но я меньше ее знала. Мирек больше. И Кристина, значит, его жена, а я только со времени их развода. Раньше та не показывалась тут, Крыська ее не пущала, и вообще при ней девки так сюда не пхались.
— А как вы познакомились?
Габриэла задумалась, непроизвольно глянула на плиту, включила электрический чайник и потянулась за стаканами.
— Пану кофе или чаю?
Вольницкий ощутил, как изменилась атмосфера в доме, видно, известие о смерти Вивьен сказалось благотворно на настроении суровой Габриэлы. От угощения он не отказался, вспомнив отличный чай, которым его в этом доме уже поили.
— Из-за сада, — задумчиво отвечала Габриэла. — У нее был садик, а Мирек что-то там сажал. Вечно она выискивала для него какие-то работы в своем саду, а разбиралась в этом, как… не знаю кто. Он мне как-то жаловался, дескать, что бы там он ни сделал, она обязательно все перепортит. Специально для того, чтобы он приехал. Но потом его продала, тогда-то и начались ее визиты. Едва Кристина съехала, а уж она тут как тут.
— А не рекомендовала ли она пана Мирослава какому-нибудь другому покупателю?
— Всем рекомендовала. Только предпочитала мужчин; а не баб. И сразу хай поднимала, как только Ми- рек начинал крутить с новой покупательницей.
Они уселись за кухонный стол.
— Были такие, что не любили ее?
— Да кто ее любил? — фыркнула Габриэла и пододвинула комиссару сахар. — Такая уж она была, что любить ее никак нельзя было. И смех у нее какой-то лошадиный, и голос скрипучий да хриплый, а как добиралась до Мирека — буквально липла к нему. Уж он, бедняга как мог скрывался от нее, хотя клиентов она ему поставляла много, тут надо отдать ей справедливость, старалась баба. Да только все они оказывались какие-то неудачные, так что брату никакой корысти от них не было. Одни неприятности. Все, что исходило от этой ведьмы, приносило неудачи — и клиенты, и сад ее, в котором ничего расти не могло.
— А не могли бы вы назвать хоть одного человека, которому она говорила о вашем брате?
Габриэла напряженно принялась вспоминать.
— Вот, вспомнила вроде… Какой-то не то Мадей, не то Майдан… О, Майда! Даже раз сюда приезжал, скандал устраивал. И опять из-за нее. Что-то она его уговорила купить, обработала покупателя, тот поддался и купил, а оно не росло. Или, наоборот, слишком сильно росло, я не вникала. И выходит, что она вроде как науськивала…
Майда, Майда… Память у Вольницкого заработала на ускоренных оборотах. Ведь какой-то Майда является одним из тех, у кого нет алиби. Ну, тот самый, что устраивал пешие прогулки ради здоровья. А второй, Хенрик Вензел, был у следователя, можно сказать, в руках, и он сам отпустил его вместе с магнолией. Правда, велел приехать к ним в отделение. А теперь в распоряжении комиссара грязное кашне, так сказать, подарочек от мертвеца. И следователю сдается, что кашне больше подходит к Хенрику, чем к Майде. Но вот приедет ли Вензел в полицию?
Не докончив выспрашивать Габриэлу, хотя чай ее выпил весь, следователь покинул дом покойника, держа сотовый у уха и крепко прижимая к груди пакет с кашне.
Пан Ришард вошел в калитку, когда мы с Малгосей перебрасывали огородную землю из мешка на тачку. Одного движения ему хватило, чтобы помочь нам.
— Дело швах, — озабоченно заявил он. — Только что приехали и забрали Хеню. Магнолию он мне привез как-то некстати, я еще не все подготовил для ее посадки, мы еле успели место приспособить и снять с машины, как они уже заявились. И забрали его на своей патрульной машине.
Я была поражена.
— Как же так? За что?
— Ведь мы же все решили — это не он! — возмущенно выкрикнула Малгося.
— Я тоже считаю, что не он, — согласился пан Ришард. — Не знаю, что на них нашло. А вы не знаете, пани Иоанна?
Огорченная и злая, я ничего не могла сказать, кроме того что менты не иначе как спятили, и повторила Малгосины слова, что у нас получается — Хеня невиновен. А что они говорили, забирая парня?
— Ничего. В отделении ему скажут за что. А он, должен признаться, и не очень удивился, только злой был как черт. Ведь ему уже велели приехать к ним, и он собирался это сделать.
— И он совсем не испугался?
— Совсем. Только злился. И им кричал, что собирался ехать к ним прямо от меня. Только, мол, магнолию доставлю и поеду, кричал: полицейская комендатура не волк, в лес не убежит, не ехать же туда с деревцем. А они ничего не сказали, скрутили и увезли. Что теперь делать?
— Но магнолия осталась?
— Так в ящичке и осталась. Едва успели снять. У вас есть какие-нибудь идеи?
Я крепко задумалась.
— Собеслав, Юлита. Отыскать их! Он говорил, что знаком с полицейским фотографом. Может, тот что знает.
Оставив пана Ришарда с Малгосей у тачки, я бросилась за сотовыми. Оба лежали на столе, в дальней комнате.
— Юлита? Где Собеслав?
— Теперь всегда будете разыскивать его через меня? Приклеена я к нему, что ли?
— Только не вздумай сказать, что вы рассорились. Сейчас не время для мелочных ссор, положение серьезное. И к кому он должен быть приклеен, по-твоему? Ко мне? Или к Витеку?
Мысль о Витеке, похоже, не приходила Юлите в голову. Она тут же перестала капризничать.
— Да нет же, ты права, и тут такие дела, что я приструню свой характер. Мы вовсе не ссорились, он как раз только что звонил, у него какие-то новости, и он уже едет ко мне. А я в банке.
— И он едет к тебе в банк?
— Да. Тут у меня еще немного осталось кое-что доделать.
Где находился банк, я знала. И обрадовалась.
— Прекрасно. Значит, недалеко от меня. Приезжайте немедленно. Я приготовлю сосиски в хреновом соусе, вам они еще не надоели. У нас тоже новости, и вообще назревает трагедия. Немедленно приезжайте!
Юлита тут же попыталась узнать, кому приелись мои сосиски, раз не им, но у меня не было времени на пустяки. Я тут же позвонила Витеку:
— Ты где?
— На Собеского, рядом с нервнобольными. Только что высадил клиента…
— Не бери следующего! Срочно привези мне сосиски — ни в коем случае не диетические и кислую сметану, у нас тут намечается производственное совещание. Купи по дороге в «Арбайтсамт».
К счастью, Витек уже прекрасно понимал, привык, что вечно путаю названия, что я хотела сказать «Маркполь», который раньше назывался «Ред Блэк», и кто в состоянии упомнить все эти идиотские названия? Наверняка его заинтересовало производственное совещание, он ни словом не возразил и помчался исполнять поручение.
Продукты доставил в потрясающем темпе. Нарезая сосиски на мелкие кусочки и нетерпеливо поглядывая в окно, я лишь успела проинформировать пана Ришарда о встрече у пани Брыгач и взрыве любовных чувств Вандзи и Хени. А потом все вместе стали обсуждать ситуацию. Витек знал о предыдущих событиях от Малгоси, и тоже поддержал нашу веру в невиновность Хени. Разумеется, того же мнения был и пан Ришард.
Сосиски были готовы, и тут как раз подъехали Юлита с Собеславом.
