отменному приготовлению. – Элен, опусти орех в воду. – Когда она поинтересовалась, для чего это надо, Леон объяснил: – Это блюдо надо есть именно так. Сироп постоянно вытекает из орехов, и надо смывать его водой.
– Я не могу поверить, что это бразильские орехи. Они такие крупные.
– Орехи становятся больше в процессе приготовления, – объяснил Леон. – К тому же в них остаются косточки.
За сладостями последовали напитки. На сей раз у Элен был выбор, и она, как обычно, предпочла апельсиновый сок.
– А сейчас я покажу вам дом, – предложила старушка. Леон взглянул на жену и усмехнулся:
– Ты ни за что не поверишь, что находишься в жилом доме, настолько он огромен.
Дом действительно оказался огромным и совершенно запущенным. Они переходили из одной комнаты в другую, и, казалось, каждая следующая имела вид еще более унылый, чем предыдущая. Во всех комнатах стояли чучела птиц и мелких животных, выцветшие и пыльные. В одной из комнат находилась стеклянная витрина с целой композицией – хищная птица, терзающая свою жертву. Повсюду висели иконы с горящими перед ними крошечными электрическими лампочками, провода к которым тянулись по полу и вдоль стен.
– Они подлинные, – шепнул Леон. – Стоят целое состояние.
– Иконы?
Он кивнул. Старушка вопросительно посмотрела на племянника и заговорила с ним по-гречески.
– Я объясняю Элен, что твои иконы очень ценные, – ответил он.
– Ни одной копии, – с гордостью подтвердила она и поправила лампадку перед одной из них. – Очень старые… да, очень. – Она остановилась перед изображением святого Николая. – Я целую их перед сном.
– Целуете? – удивилась Элен. – Каждую?
– Каждую. – Старушка повела гостей по широкой лестнице на второй этаж. Элен уже потеряла комнатам счет. Она недоумевала, как можно жить в таком огромном доме совершенно одной.
– Я умерла бы от страха, – шепнула она Леону, – если бы оказалась на месте твоей тети.
– Не забывай, тетя Хрисула живет здесь всю свою жизнь. Она привыкла.
– Но она же совсем одна. Ты говоришь, что эти иконы очень ценные. А вдруг в дом залезут грабители.
– Грабители? – удивился Леон. – У нас такого не бывает.
– Никогда? – Удивленно произнесла Элен. – Никогда не бывает ограблений?
– Такие случаи крайне редки. Наверное, у нас большинство людей довольны своей жизнью. Я думаю, это связано с климатом: солнце делает людей счастливыми.
Леон улыбнулся жене, и хотя сам он выглядел вполне счастливым, в его голосе присутствовал легкий оттенок неудовлетворенности, что опять, пробудило в Элен угрызения совести. Но гораздо более сильным было чувство беспокойства, которому она не находила объяснения.
В дверях спальни, где их ждала тетя Хрисула, Леон обнял Элен за плечи. В комнате было так холодно, что ее стала пробирать дрожь, и Леон крепче прижал ее к себе. Он был сейчас таким заботливым, таким нежным… может быть, он все же не совсем равнодушен к ней? Или ему просто нравится к ней прикасаться? А если он к ней неравнодушен, могло бы у нее возникнуть к мужу ответное чувство? Элен вспомнила о Грегори и о его измене. Какой тогда она была доверчивой, какой глупой! Нет, она не позволит себе влюбиться в Леона. Она поклялась никогда больше не доверять мужчинам, чтобы никто не смог причинить ей боль.
– Когда-то это был чудесный дом, – рассказывала тетя Хрисула, – но теперь он пришел в запустение. Я уже не могу заботиться о нем как прежде. Наверное, мне следовало бы продать его, но я уже слишком стара, чтобы бросать свое место.
– Глупости. Давай я найду на него покупателя.
– А ты сможешь получить хорошую цену?
– Думаю, да. Место здесь великолепное. – Леон обратился к Элен. – Мы должны как-нибудь приехать сюда днем. У тети Хрисулы замечательный сад, чего в нем только нет – деревья, кустарники, не говоря уже о цветах. Она почти все свое время проводит в саду.
– Что ты говоришь, Леон? Говори медленнее, или переходи на греческий.
– Прости, тетя, но Элен не знает нашего языка. Я рассказываю ей о твоем саде.
– Ах, сад, да… – Старушка указала худой сморщенной рукой в сторону закрытого шторами окна. – Чудесный вид… просто чудесный…
Элен улыбнулась, но промолчала. Она подозревала, что шторы в комнатах открываются очень редко.
– Ты подумаешь о моем предложении? – спросил Леон, когда они спустились в гостиную.
– О каком предложении? – недоуменно переспросила старушка.
– О том, чтобы продать дом.
– А где я буду жить?
– Я найду тебе дом поменьше.
– И подешевле?
