что ему организуют бесплатное сафари, не так ли, Лес? – Лес ответила, что бесплатного сафари ему не видать как своих ушей. – Кенни К. и его «Три Биз». Прямо-таки название рок-группы. Но Тесса, насколько вам известно, не объявляла им одну из своих fatwas?
– Насколько мне известно, нет, – отвечает Джастин. Fatwa вызывает у него улыбку.
Роб, однако, продолжает тему:
– Причины-то были… Она и Арнольд сталкивались с, мягко говоря, неправильным использованием медикаментозных средств. Ее ведь интересовала медицина, не так ли? Интересует она и Кеннета К., когда он не играет в гольф с приближенными Мои и не летает по миру на своем «Гольфстриме», чтобы прикупить тройку-другую компаний.
– Да, конечно, – отвечает Джастин, но без малейшего интереса, не поощряя дальнейшего развития темы.
– Поэтому, если бы я сказал вам, что за последние недели Тесса и Арнольд неоднократно обращались в различные компании многоотраслевого холдинга «Три Биз», писали письма, звонили, встречались, вы бы ответили, что вам об этом ну совершенно ничего не известно. Это вопрос.
– Боюсь, что другого ответа у меня нет.
– Тесса завалила Кенни К. возмущенными письмами. С уведомлением о вручении или заказными. Звонила его секретарю трижды в день, постоянно посылала письма по электронной почте. Пыталась перехватить его у ворот поместья на озере Найваша и у входа в их новое административное здание, но охрана вовремя предупредила Кенни К. и он воспользовался служебным входом, к немалому удовольствию подчиненных. Все это для вас новости, помоги вам господи.
– С помощью господа или нет, для меня это новости.
– Однако вы, похоже, не удивлены.
– Не удивлен? Как странно. Я-то думал, что просто потрясен. Возможно, сказывается привычка сдерживать эмоции, – фыркает Джастин. Чем определенно застает полицейских врасплох. Оба вскидывают головы, словно собираясь отдать честь.
Но Джастину их реакция безразлична. У него и Вудроу причины для обмана разные. Если Вудроу старался все забыть, то Джастина со всех сторон осаждают обрывки воспоминаний: обрывки разговоров Тессы и Арнольда, к которым он давал зарок не прислушиваться, облепляют со всех сторон; ее раздражение, замаскированное молчанием, когда кто-то при ней упоминал Кенни К., скажем, говорил о его скором избрании в палату лордов (в «Мутайга-клаб» сие считали делом решенным) или о слиянии «Три Биз» с транснациональным конгломератом, превосходящим по размерам холдинг Кенни К. Он помнил о ее бойкоте продукции «Три Биз», ее антинаполеоновском крестовом походе, как Тесса иронически его называла: под страхом смерти слугам запрещалось покупать что-либо с тремя золотыми пчелками, от продуктов до стиральных порошков, а Джастину, когда они ехали вместе, заправлять автомобиль бензином и перекусывать в кафетериях, принадлежащих холдингу. И она всенепременно ругалась, если видела рекламный щит с украденной эмблемой Наполеон а.
– Нам постоянно твердят о
Джастин отвечает предельно сухо.
– Тесса верила, что безответственная погоня корпораций за прибылью уничтожает всю планету, а особенно развивающиеся страны. Назвавшись инвестициями, западный капитал губит среду обитания, способствует возвышению клептократий. В своих действиях она исходила из этого. Радикальной в наши дни такую позицию не назовешь. Об этом же говорят в коридорах любой международной организации. Даже в моем комитете.
Он замолкает, вдруг вспомнив тушу Кенни К., отъезжающего от первой лунки поля для гольфа «Мутайга-клаб» в компании Тома Донохью, престарелого главного шпиона посольства Великобритании.
– Она также полагала, что гуманитарная помощь странам «третьего мира» – та же эксплуатация, названная другим именем. «В плюсе – страны, которые ссужают деньги под проценты, местные африканские политики и чиновники, получающие громадные взятки, западные подрядчики и поставщики, наваривающие гигантскую прибыль. В минусе – простые люди, бедные и очень бедные. И дети, у которых не будет будущего», – добавляет он, цитируя Тессу и вспоминая Гарта.
– Вы
– Поздновато мне во что-то верить, – смиренно отвечает Джастин и какое-то время молчит, прежде чем продолжить, уже с вызовом: – Тесса была необычным человеком: адвокатом, верящим в справедливость.
– Почему они поехали на раскопки Лики? – спрашивает Лесли, переварив последнюю фразу.
– Может, у Арнольда там были какие-то дела. Лики из тех, кого действительно заботит благосостояние простых африканцев.
– Возможно, – соглашается Лесли, что-то записывая в блокнот с зеленой обложкой. – Она с ним встречалась?
– Насколько мне известно, нет.
– Арнольд?
– Понятия не имею. Полагаю, вам следует задать этот вопрос Лики.
– Мистер Лики никогда о них не слышал, пока не включил телевизор на прошлой неделе, – мрачно отвечает Лесли. – Мистер Лики в эти дни проводит большую часть своего времени в Найроби, пытаясь «отмыть» режим Мои, и ему очень непросто донести свои аргументы до Запада.
Роб смотрит на Лесли, должно быть, ждет команды. Та чуть заметно кивает. Он наклоняется к столу, пододвигает диктофон к Джастину: говори, мол, сюда.
– А что вы можете сказать о белой чуме? – сурово спрашивает он, словно обвиняя Джастина в
