Рейчел переоделась в ночную сорочку и халатик и села к письменному столу. Она готовила материалы для суда, описывая факты жестокого обращения сэра Генри с ее матерью и надеясь, что они достаточно убедительны для получения развода.
Рейчел легла спать и утром чувствовала себя отдохнувшей. Она умылась, оделась и написала матери записку, пригласив ее на чай.
Когда Рейчел спустилась в столовую, оказалось, что муж уже позавтракал, и она испытала разочарование, смешанное с облегчением.
– У лорда Брейвена в городе дела, миледи, – сообщил ей Рейнолдс, протягивая конверт, и добавил – Лорд велел вам передать.
– Спасибо, Рейнолдс. Можешь идти, – сказала Рейчел.
Как только дворецкий удалился, она села на стул и, сгорая от нетерпения, вскрыла письмо.
«Тебя не было за завтраком. Нам надо поговорить. Чуть позднее буду ждать тебя в кабинете. Брейв».
Извинением это нельзя было назвать, но то, что Брейв заметил ее отсутствие за завтраком, было хорошим признаком.
Не спеша позавтракав, Рейчел отправила матери записку и приказала заложить экипаж, собираясь к Белинде. Она не виделась с подругой со дня свадьбы, а поскольку Белинде тоже скоро предстояла свадьба, Рейчел хотелось видеться с ней как можно чаще.
Кроме того, Белинда знала все сплетни и могла рассказать что-нибудь о Брейве и его тайнах.
Экипаж катил, подпрыгивая на ухабах, по разбитой сельской дороге. Поглядывая в окошко на проплывающие мимо пейзажи, Рейчел подумала о том, как сильно изменилась ее жизнь за последний месяц. В ее распоряжении была такая роскошь, как экипаж. Когда она была ребенком, у них был экипаж, но ей не позволяли ездить на нем одной. А теперь она едет, расположившись на мягком сиденье. На ней новое платье, накидка и розовая шляпка, подарок Белинды.
У нее не осталось ни одного старого платья. Благодаря щедрости Брейва она полностью обновила свой гардероб. Естественно, он не мог допустить, чтобы его жена была одета как оборванка, но Рейчел была тронута его необычайной щедростью.
Теперь Рейчел принадлежала к могущественной элите. С ней вынужден был считаться не только ее отчим, но и весь город. Сплетничать о ней теперь могли только за ее спиной. Никто не осмелился бы оскорбить ее. Однако, как ни парадоксально, она не сможет всем этим воспользоваться даже для того, чтобы помочь матери, если ее муж этому воспротивится.
А ее мать вполне может предпочесть остаться с сэром Генри.
Нет, она и помыслить об этом не могла. Такого не должно случиться.
Оставалось думать о Брейве. Принимая его предложение, она позволила себе думать, что делает это исключительно для того, чтобы помочь матери. Правда, выбора у нее практически не было, брак с Чарлтоном не в счет, но благородное предложение Брейва было не единственной причиной брака с ним. О лучшем и мечтать не приходилось. Она не солгала, когда сказала его матери, что он казался ей рыцарем в сверкающих доспехах. Ведь он спас ее от верной гибели.
Он был красив, богат, добр. Рассердился только раз, когда Рейчел заговорила о докторе Фелпсе. Он был самым завидным женихом в Йоркшире, но его внешность и состояние, и даже его доброта, не шли ни в какое сравнение с подлинной причиной, заставившей Рейчел посвятить ему всю оставшуюся жизнь.
Подлинной причиной были чувства, которые Рейчел к нему питала.
К своему ужасу, она вдруг почувствовала, что влюбляется в него. При нормальных обстоятельствах влюбиться в собственного мужа было бы прекрасно, но не в том случае, если он не отвечает взаимностью, и с ним произошло нечто такое, из-за чего совместная жизнь может оказаться невозможной.
Проезжая мимо поворота к Талливуду, Рейчел взглянула на дом сквозь окошко экипажа. Тревожные мысли о Брейве сменились другими заботами.
Серое облако дыма, поднимавшегося из труб, растворялось в потемневшем небе. Талливуд, построенный из красного кирпича в стиле Тюдор, выглядел весьма живописно среди пологих холмов. В поле паслись лошади, дорога, ведущая к дому, была без рытвин и ухабов.
Хотя этот дом являлся ей в ночных кошмарах, он выглядел почти гостеприимно.
Интересно, проснулась ли уже ее мать? Может быть, она улыбается сэру Генри за завтраком? Или лежит в постели избитая, не в силах подняться.
Рейчел откинулась на сиденье, чтобы не смотреть на дом. Если она будет расстраиваться, это не поможет матери. Ей придется поверить, что сэр Генри относится к ней хорошо, пока мать или Поттс не опровергнут эти сведения. Мать может и промолчать, но Поттс расскажет Рейчел всю правду.
Рейчел сидела, откинувшись на сиденье, но, как только экипаж въехал в деревню, выпрямилась.
Вскоре экипаж свернул на дорогу, ведущую к дому отца Белинды. Мистер Мейхью неодобрительно относился к тому, что мать Рейчел вышла замуж за сэра Генри, не дождавшись конца траура. Легко осуждать других.
Рейчел не стала дожидаться в гостиной, а пошла прямо в спальню Белинды.
Белинда сидела в кровати, откинувшись на гору подушек. Ее темные волосы и белая кожа идеально сочетались с розовато-белой гаммой цветов, в которых была выдержана спальня.
– Почему ты до сих пор в постели? – спросила Рейчел, развязывая ленты шляпки.
Белинда поднесла к губам изящную фарфоровую чашечку и отпила глоток.
– Рейчел, сейчас всего десять часов.
Рейчел бросила шляпку на сундучок, стоящий в изножье кровати, и расстегнула плащ.
