Шесть пар глаз рассматривали меня с маниакальной настойчивостью. Если честно, мне все это надоело до бесиков, уже битый час эльфийский придворный маг и главный королевский целитель ощупывали и разглядывали меня.
После моего рассказа о том, что я проглотила рубин, эльфы долго и молчаливо разглядывали меня, после чего Исиан с грустью заметил: «Наверно, поэтому она и жива до сих пор. Ни одному разумному существу не дано понять логику ее мышления!». Остальные присутствующие, похоже, были с ним согласны.
Меня, как обычно, никто не спрашивал, но на сей раз меня не тянуло скандалить и отстаивать свои позиции. Если честно, после схватки с демонами я находилась в какой-то прострации, то ли нервное потрясение так подействовало, то ли артефакт был ядовитым. От меня не последовало: ни малейшего возражения, когда лекари бинтовали раны и вливали настои, когда маги проверяли меня на дееспособность и живую материю — я вообще почти не говорила.
Единственное о чем я пытала присмиревших эльфов, так это о состоянии здоровья принца. Придворный маг поспешил меня утешить, что «состояние Его Высочества, наконец-то, стабилизировалось, его можно отнести к среднетяжелому. Однако принц потерял много крови, да и последствия отравления будут еще долго сказываться, поэтому лучше больного сейчас не беспокоить, ему нужен полный покой». Даже доклад для него об инциденте у «Слез Та'алиссы» был сильно упрощен и не изобиловал подробностями.
Кстати, о птичках (то есть инцидентах)… Король, посоветовавшись с Исианом и магистром Доминионом, решил вообще не делать происшествие в Галереи предков достоянием общественности. Поэтому все было списано на происки врагов, которые доблестным стражам (стражам ли?!) удалось предотвратить. Я пообещала королю, что тоже буду держать язык за зубами.
Но если я думала, что этим обещанием отделаюсь от надоевших эльфов, то крупно ошибалась. Потом меня еще в течение часа сканировали по кусочкам, пытаясь найти рубин. Камень обнаружился (вы удивитесь!) в желудке. А я-то, дура, думала он через ухо обратно выйдет!
— Так, думаю, на этом можно закончить осмотр, — подвел, наконец-таки, итоги король. — Иллия, отдыхай, с остальным разберемся позже.
— Согласна, — облегченно кивнула я. — Только у меня еще один животрепещущий вопрос… Почему меня разместили здесь?!!
Вопрос может и странный, но вполне резонный, так как моя новая спальня находится смежной… с королевской. Так что разделяет наши с Шеолмином комната лишь гардеробная.
Однако король ничуть не смутился, как будто я поинтересовалась его самочувствием, а не тем, почему меня поместили в комнату королевы.
— Наши Старшие собратья настаивают на том, чтобы пока камень находится… при тебе, сама ты находилась бы под личным наблюдением королевской семьи. Я, конечно, и сам понимаю, что ты предпочла бы Оссолоэта, — незатейливо объяснял Шеолмин, направляясь к выходу, — но он пока нетрудоспособен… во всех аспектах.
— Это он о чем? — покосилась я на Исиана.
— О том, что кронпринц еще не совсем оправился для подвигов… для любых, — улыбнулся, тот в ответ. — Кстати, ваши наставники обещали навестить вас после ужина. Они раньше хотели, но у Его Величества была прерогатива.
Дверь еще не успела закрыться за моими визитерами, как в проеме показалась улыбающаяся Хитоми.
— Наконец-то, — радостно всплеснула она руками, — не могла дождаться, когда Шеолмин со свитой наговорятся и оставят тебя в покое. Даже твоих наставников оттеснила. Надо будет не забыть извиниться. Как себя чувствуешь?
— Забавно, я хотела спросить вас об этом же.
Пексинка замялась, опустилась на стул и принялась разглаживать отсутствующие складки на своем наряде, пальцы у нее заметно подрагивали.
— Уже лучше, спасибо, — проговорила, наконец, она. — Мне рассказали, что мы, те, кто был в будуаре, обязаны тебе.
— Ну, это сильно преувеличено… — начала я, но Хитоми подняла руку, прерывая меня.
— Мне все равно, что о тебе треплются эти пустоголовые вельможи. Я навсегда запомню, то состояние беспомощности и страха, когда все осознаешь, но не можешь помешать… Мы ведь все понимали и слышали, когда нападали на стражу, но не могли ни остановиться, ни позвать на помощь.
— Но я… — Хитоми опять замахала руками. Так и не дает мне сказать, что моего участие в их освобождении практически не было, демон отпустил их сам… с небольшой моей подачи.
— Я говорю спасибо не только за твое участие в моем освобождении, но и за то, что не бросила в беде Шеолмина и его внука.
— Пожалуйста, — эту благодарность я принимаю безоговорочно. — Я рада, что вы уже на ногах. Остальные еще отдыхают, даже Кариль, а она казалась мне неиссякаемым источником энергии.
— Да, мой образ жизни и воспитание помогает быть на более высоком физическом уровне. Но, если между нами, думаю, наши дамы просто лукавят, вызывая сочувствие к себе. Вот увидишь, ночью они будут просто порхать, даже к заливу отправятся.
— Зачем к заливу? — поразилась я такому странному окончанию диагноза фрейлин.
— Как зачем? Ой, ты же, наверное, не знаешь. Сегодня Ночь феникса — национальный эльфийский праздник!
Да, о чем-то таком рассказывал Оссолоэт. Кажется, это праздник — эльфийского разгула.
— А то, что недавно произошло в Галереи предков, никак не отразится на торжестве?
— А что-то произошло?! — наигранно ахнула пексинка.
— Понятно.
— Вот и я об этом же. Так что сегодня всю ночь будет греметь музыка, гореть костры и всюду парочки… Правда, в темные уголки лучше не заходить: в беседки там, оранжереи…
— Неужели все так откровенно?
— Еще как!.. Ну а ближе к рассвету советую сходить вместе с остальными незамужними девушками погадать к Двум течениям.
— Что еще за гадание? Два течения?.. Впервые о таком слышу.
— Сосватанные девушки плетут венки, а их не замужние подруги вытаскивают венки наугад из корзины. Что достанешь, такая судьба ожидает: анютины глазки — тихое семейное счастье; олеандр — опасность, колокольчики — исполненные обещания и так далее. Если гадание тебя не устраивает, то можно бросить венок в воду. Если течением его прибьет обратно к берегу, что ж значит, от судьбы не убежишь. Но если его унесет, есть шанс что-то в своем будущем поменять.
— Интересно.
— Попробуй, вдруг великую любовь нагадаешь.
— С моим-то везением… Только великих врагов. Да и не верю я во все эти предрассудки.
— Напрасно. Это не предрассудки, а народная мудрость. Кстати, о народе, Иллия, а ты, случайно, не знаешь, что это за флаг, с которым, как с реликвией, бегал господин Исиан? Что в нем особенного?
— Флаг? — у меня мелькнуло подозрение, о какой «реликвии» идет речь, и я лихорадочно пыталась вспомнить, куда девалось знамя, которое заменяло мне «боевые доспехи».
— Весь рваный, в кровавых разводах…
— Нет… — я нахмурилась, имитируя усиленный мыслительный процесс. — А что господин Ай'Ленни сделал с этим флагом?
Теперь уже Хитоми нахмурилась и с подозрением покосилась на меня, но потом прищурилась и хитро улыбнувшись, выдала:
— Упаковал в витрину и отправил в музей.
— Что? Зачем им это надо… То есть, для чего в музеи эта грязная тряпка.
— Ты поосторожнее, — покачала головой пексинка, продолжая лукаво улыбаться, — за такое высказывание один молодой фрукт получил по шее.
