мешочки мускуса и прочие благовония. Твои условия выполнены, о аль-Мавасиф, подавай же сюда талисман!
Меня словно ветром отнесло от двери и я сама не знаю, как оказалась в комнате, где уже ждал меня Ильдерим.
– Ради Аллаха, о Ильдерим! – воскликнула я. – Бери скорее всю эту кучу талисманов и клетку и беги отсюда в горы! Прибыл новый покупатель, и он обещает за талисман все эти сотни невольников и тысячи динаров, о которых толковал старый скупердяй!
– Так я и знал! – отвечал Ильдерим, сгребая шкатулку, зеркало, флаг и камни. – Разве могут ифриты принести что-то хорошее? Я постараюсь укрыться между большими камнями и осторожно спуститься вниз. А тебе, о Хасан, придется остаться здесь и спрятаться хорошенько, ибо если ты ночью появишься под открытым небом неподалеку от источника Мужчин, тебя непременно учует эта скверная Азиза, не дай Аллах ей удачи!
– С рассветом я выйду отсюда и отправлюсь в город, – сказала я. – Мы встретимся у хана, где лежат твои товары. А теперь беги, о Ильдерим! Ведь тебя эта дочь греха не тронет!
Он завернул в плащ клетку с попугаем и прочие части талисмана, хлопнул меня по плечу и исчез во мраке.
Я же прокралась туда, где должен был произойти интереснейший разговор между пятнистой змеей и старым скупердяем.
Аль-Мавасиф понял, что проворонил великое богатство. Он сперва онемел, потом стал испускать вопли, потом же принялся рвать на себе бороду. В тот миг, когда я исподтишка заглянула во внутренний двор, клочья уже летели во все стороны.
– О я несчастный! – провозглашал маг. – О я преследуемый шайтанами! Сколь велика моя скорбь, о аш-Шаббан!
– Я тебя еще раз спрашиваю, где талисман? – наливаясь яростью вопрошал гнусный визирь.
– Я продал этот талисман двум заезжим купцам, о аш-Шаббан! – признался наконец аль-Мавасиф. – И они заплатили мне чудодейственной саблей!
– Разве есть на свете сабля ценой в двести невольниц, сто невольников и еще груду всяких побрякушек? – справедливо усомнился аш-Шаббан.
– Вот она, эта сабля, повелевающая джиннами и ждавшая лишь обладателя с длинной седой бородой! – возопил маг и показал аш-Шаббану мою саблю.
– Дай ее мне, ради Аллаха! – И аш-Шаббан вырвал у него из рук царский клинок. – Говоришь, два проезжих купца?
– Два купца, прекрасные юноши, подобные луне в четырнадцатую ночь, о аш-Шаббан!
– Откуда же взялся второй? – пробормотал аш-Шаббан. – О аль-Мавасиф, не джиннами повелевает эта сабля, а глупцами. Это всего-навсего сабля царевны Бади-аль-Джемаль! Вот, кто купил у тебя талисман! И вот кто провел тебя как младенца!
– О Аллах всемогущий! – растерялся маг, но тут же опомнился. – Но если так, о визирь, нет мне больше нужды в этой сабле, и я могу сказать тебя, что эти два купца все еще здесь и спят в дальней комнате, и талисман при них! Они только утром собирались…
– Единственное создание Аллаха, кому не должен был попасть в руки этот талисман, – царевна Бади- аль-Джемаль! – воскликнул аш-Шаббан. – И надо же было случиться, что она оказалась здесь, как будто у нее на службе джинны и ифриты! Ладно, о маг, сейчас мы пойдем в ту комнату, умертвим царевну и разобьем на мелкие куски талисман.
– Ты хочешь уничтожить талисман?… – аль-Мавасиф, кажется, даже побледнел.
– Именно для этого я его и покупаю.
– Но послушай, о аш-Шаббан… Разве для того я рассказывал тебе про древнейший в мире талисман, и показывал, как его составляют, и толковал о его удивительных свойствах, чтобы ты уничтожил его? – с этими словами старый маг рухнул на колени. – Пощади талисман, о владыка! Тебе не будет от него вреда! Делай что хочешь со своей царевной, только пощади талисман! Другого такого нет во всем мире!
– Перестань шуметь и бесноваться, о маг, – сказал ему на это аш-Шаббан. – С царевной я разберусь сам, но и талисману настал конец. Вдруг кто-то еще, кроме царевны, пожелает пустить его в дело? Вдруг она кому-то доверила тайну этого талисмана?
– Тогда я буду шуметь и вопить, чтобы купившие талисман проснулись и защитили свое имущество! – объявил маг. – Мне все равно, что будет с твоими царевнами и с царевичами, но талисман должен остаться цел! Это сокровище, которому нет равных!
– Да ведь царевна обманула тебя, о глупейший из магов! – заорал аш-Шаббан. – Она подсунула тебе обыкновенную саблю, а ты собрался спасать ей жизнь!
И с этими словами аш-Шаббан выхватил мою саблю из ножен.
– В какой комнате они спят? – грозно спросил он.
– Ступай коридором, и когда отсчитаешь с правой стороны две двери, то за третьей…
Сабля свистнула. Маг, стоявший на коленях, повалился на бок. Голова еще с мгновение держалась на плечах, так остер был клинок и стремителен удар. Затем она покатилась в сторону.
А подлый аш-Шаббан большими шагами, припадая на хромую ногу, пошел по коридору, отсчитывая двери.
Он ворвался в комнату – никого там не увидел.
– Покарай тебя шайтан, старый болтун… – проворчал он, решив, что маг перепутал двери.
Но и по соседству было пусто.
А заглянуть в третью дверь он не успел. Я сняла с каменной подставки фарфоровую вазу и сзади ударила эту пятнистую змею по затылку. Аш-Шаббан рухнул. Я выхватила из его руки обагренную кровью мага саблю и замахнулась, чтобы снести ему голову, но задумалась.
Снаружи его на обрыве ждали ифриты. Кто знает, как им понравится отсечение головы у повелителя. Если это просто рабы кольца, или кувшина, или еще чего-нибудь, тогда полбеды. Я могла бы, обшарив тело, найти это самое кольцо и перенять власть над ифритами.
Но если его снабдил этими уродами кто-то из тех верноподданных мелких магов, что высчитали ему нужную для убийства моего брата ночь, и поведали тайну талисмана, и получили от него подачки? Тогда ифриты на него вступятся, и нет у меня против них защиты.
Поэтому я оставила жизнь аш-Шаббану, поклявшись, что от этой самой сабли он и умрет, и вышла из дома, и скрылась между камнями и пошла наугад.
Я знала, что где-то поблизости носится эта безумная джинния Азиза, чтобы поймать меня и выйти за меня замуж.
И мне очень не хотелось с нею встречаться.
Но по милости Аллаха великого, справедливого, встретилась я сперва не с ней, а с Ильдеримом.
– Осторожней, о Хасан! – прошептал он мне, когда я, хватаясь за колючие кусты, сползала по склону вниз. – Здесь нет тропы вниз, одни камни, и впотьмах по ним лучше не лазить. Я нашел небольшую площадку, на которой мы можем дождаться рассвета. Но что это у тебя в руке? Твоя сабля?
Действительно, луна выглянула из-за облаков, и он увидел мою саблю, а я – что вниз в самом деле нет пути.
– Случилось несчастье, о Ильдерим, – прошептала я. – Ночной гость снес голову аль-Мавасифу. Теперь нам неоткуда узнать, как складывают этот талисман!
А почему сабля у тебя, о Хасан? – поинтересовался Ильдерим. – Что ты сделал с этим ночным гостем? И кто он такой?
– Ничего страшного, уложил его полежать на коврах и помечтать о божественном… – туманно ответила я. – А кто он таков, тебе лучше спросить кон у тех ифритов на обрыве.
– А придет ли он в себя до рассвета, о Хасан? – здраво рассудил Ильдерим. – Ведь если ифриты не дождутся его, они могут полететь на поиски. А я не знаю, держатся ли заклинания против джиннов и ифритов после смерти мага, или же теряют силу. Вообрази, что будет, если они в ярости начнут охотиться за тобой!
– Я надеюсь, что он придет в себя и, держась за шишку на голове, залезет в свой сундук, в котором ему так удобно путешествовать, – сказала я. – Что еще ему остается? Маг мертв, талисман исчез.
