дольше, чем обычно. Линдсей поймала себя на том, что вдавливает перо в смартбумагу, и постаралась сосредоточиться и начать записывать.
В конце концов совещание закончилось, и они с Окуртом остались в кают-компании с глазу на глаз.
– Малколм, вы ничего не хотите мне сказать? Его изумление выглядело вполне натуральным.
– Вы о чем?
– Почему доктор Райат здесь, а не в холодильнике на «Фетиде»?
Окурт и глазом не моргнул.
– Мы получили приказ отозвать с «Фетиды» весь экипаж и отряд морпехов. Всех, кто находился в контакте с Франкленд и мог подвергнуться заражению.
Вот это да! Такое ей и в голову не приходило. Она подавила порыв немедленно проверить биоэкран.
– Без сомнения, для их же благополучия?
– Вы и сами прекрасно знаете, зачем.
– А-а… наверное, пожелание спонсора, так?
– Мы выполняем их распоряжения. – Он оглянулся – небрежно, равнодушно, – а потом понизил голос. – Но если бы я хоть на йоту подозревал, что они заражены этой штукой, я и близко не подпустил бы к ним команду продажных докторов.
– Не согласна с вами.
– А если бы вы стояли во главе экипажа, какие бы меры предосторожности вы приняли?
– В плане обороны?
– В плане политики.
Линдсей не понадобилось много времени, чтобы это обдумать.
– Я бы постаралась, чтобы биотехнологии послужили нашим военным целям.
– Рад, что ваше стратегическое мышление в полном порядке.
Линдсей отметила, что не ошиблась в Окурте. Несмотря на ворчливость и цинизм, он моряк до мозга костей, офицер, который ставит команду и корабль превыше всего и заботится в первую очередь о своих. Тогда вставал другой вопрос: сколько еще человек на борту и обо всех ли известно Окурту?
– Так какой же приказ вы получили? – Нет, нельзя, чтобы Шан оказалась права. – Взять всех, кого только можно?
– Я подчиняюсь военному уставу, а не акционерам компаний. – На несколько мгновений с его лица исчезла обычная полуулыбка, и линии вкруг рта обозначили тревогу, беспокойство, но Окурт быстро приказал мышцам вернуться к прежнему положению. – Технология будет работать на наши федеральные интересы; нельзя, чтобы ее распродали, как товар с лотка, на международном рынке. Это между нами, ладно?
– Ладно.
– Мы поймаем ее, не беспокойтесь.
Ему не нужно было уточнять, кого именно. Линдсей изобразила равнодушие.
– Хотите, чтобы я этим занялась?
– Вам известно, что я думаю по поводу вашего участия в этом деле.
– Я могу до нее добраться. Я лучше всех знаю, как это сделать.
Окурт посмотрел ей в глаза: разумеется, он искал в них безумный огонь мести. Линдсей приложила все усилия, чтобы он ничего не нашел.
– Ладно. Об этом знаем только я и вы. Ясно?
– Никогда не слышала от вас ни слова по этому поводу.
– Не могу сказать, что вы идеально подходите для дипломатических контактов.
– Это справедливо.
Она не почувствовала себя умнее или смелее. Она лгала хорошему человеку. Но каким бы порядочным, разумным, заслуживающим верности ни был Окурт, Шан Франкленд имела перед ним преимущество: она оказалась права.
Линдсей знала наверняка, что если собирается достать Шан, то рано или поздно неминуемо столкнется с Окуртом. Ей нужно его доверие.
– Весь груз разморожен?
– Да. Из живых на борту «Фетиды» только исенджи и переводчики юссисси.
Значит, на борту с ней снова ее морпехи, и еще Эдди, а Эдди, если ему понадобится, разузнает даже незарегистрированный номер Господа Бога.
Эдди и Шан научили Линдсей одному приему, одинаково полезному для репортера и детектива. Если у тебя достаточно деталей конструктора, пусть маленьких и совершенно непонятных, есть все шансы воспроизвести то, что нарисовано на коробке.
Линдсей чувствовала себя так, будто у нее в руках решение всех проблем, но только в разобранном виде. И никаких инструкций. И она абсолютно не представляет, что за штуковину собирает.
Но это не беда. У нее, кроме всего прочего, есть время.
– А дальше?
В дальнем углу резервного турбинного зала Эдди и его собеседник надежно укрылись от чужих ушей. Панели ретранслятора моргали, и на лицо парнишки ложилась прозрачная радуга отсветов.
– Это ведь не опасно, да? – продолжил Эдди. Молодой лейтенантик, Барри Йун, оказался ценнейшей находкой. Парень был в курсе дел и хотел оказать Эдди услугу. Он умирал со скуки, и ему представлялось, что Эдди прожил насыщенную, полную увлекательных приключений жизнь. Удивительно, сколь многого можно добиться, рассказывая время от времени хорошие байки.
– Ну так вот. Они забрали сюда экипаж «Фетиды». Эта посудина летит так медленно, что мы без труда нагнали ее и высадились на борту.
– Зачем?
– Из соображений безопасности. Ошибка системы.
– Критическая для людей и совершенно не опасная для исенджи и юссисси?
Губы Йуна несколько секунд беззвучно шевелились. Эдди ощутил теплую волну триумфа.
– Эх! Я тоже считаю, что это глупая история. Мои источники говорят, что дело в этой биотехнологии. Знаешь, сколько за нее предлагают?
– Нет. Удиви меня.
– Я налаживал для босса связь по секретной линии – ТМСИ небезопасна. Понятное дело, речь шла не о погоде на Юмехе. Проверяют каждого, кто контактировал с Франкленд. Даже вас.
Эдии выставил руки ладонями вверх.
– Гляди. Волос нет.
– Они даже мешки с телами распаковали. Все прочесали самым частым гребнем. Речь шла о том, как добраться до колонистов.
– Они – это кто?
– Группа из отдела исследования и разработки.
– А ты откуда знаешь?
– Я курирую многие сеансы связи. А еще они не особенно остерегаются разговаривать при стюардах, а я со стюардами на короткой ноге.
– Ты покорил и мое сердце тоже, – усмехнулся он.
– А что случилось с теми двумя, которые в полиэтиленовых мешках?
– Ну… Парек казнена за убийство ребенка инопланетян. Она расчленила его, начхав на приказ не брать образцов. А Гальвин, опять-таки ослушавшись приказа, вышла из лагеря в неурочное время и попала под перекрестный огонь. Мораль сей басни такова: делай, что велено, и все у тебя будет хорошо.
– Ох, надеюсь, когда «Хируорд» прибудет, на его борту будет достаточно орудий.
Спокойно, мысленно приказал себе Эдди.
– А я думал, «Хируорд» – исследовательский корабль, – соврал он, помня, что, когда покидал землю,
