– Да, – Делберт не смотрел на меня. И я подумал, что сегодня гулять ему не хочется. Не потому, что работа выпала гораздо легче вчерашней или в самом деле не нравится мое общество. Он просто понимал, о чем я намерен говорить.
– Бегом! – повторил Роджер. Повернулся ко мне и подмигнул: – Много уже здесь написали? Мистер Риденс говорил, что заканчивает роман. Всего за месяц, а? По-моему, это здорово. Я бы и за год целую книжку не сочинил.
– А вы попробуйте, – ответил я, лишь бы что-то ответить. И тут же сообразил, как еще раз невинно коснуться взрывоопасной темы. – Хотите, я вам из Гэлтауна пачку бумаги привезу?
Роджер закашлялся. На меня тоже нападал иногда такой кашель: в школе, если учитель цеплялся с вопросами, ответа на которые я не знал, или когда Энни интересовалась, намерен ли я на ней жениться. Правда, она не так часто доставала меня, как учителя в свое время.
– Какой из меня писатель, – отмахнулся наконец Роджер. – Еще не хватало на эту глупость время тратить. Вы уж такое придумаете, мистер Хиллбери!
– Я пошутил.
Он покачал головой.
– Слышала бы Паула такие шутки. Она и так переживает, что вы мальчишкам головы можете заморочить рассказами о больших городах.
– Обоим? – мирную беседу с Диланом я еще мог представить как эпизод книжного сюжета, но в реальной жизни я бы послал его подальше, вместо того чтобы «морочить голову».
– Ну, Дилан, конечно, парень при уме, – исправился Роджер. – Ему на всякие байки, извините, начихать. А вот Делберт… Начнет ныть, мол, хочет в Калифорнию, что нам тогда делать?
– Отпустить.
Он одарил меня взглядом, явно перенятым у миссис Гарделл. Но то, что считалось в Моухее хорошим воспитанием, пересилило остальные чувства. Еше раз кашлянув, Роджер заговорил о выращивании пшеницы, и я уже не мог понять, врет он или нет, поэтому молча слушал, пока не вернулся Делберт. И думал о том, почему мой возможный отъезд испугал Роджера намного сильнее, чем пугали Джейка ночные кошмары.
Может, по той же причине, по которой я вчера побоялся заговорить об отъезде вслух?
Мы с Делбертом обогнули холм Мэри и неторопливо брели по равнине, топча «бизоньи сердца» и «язычки жаворонка». На мальчике были джинсы не новее тех, в которых он работал на поле, и синяя рубашка, кое-как заштопанная на левом локте. Когда на пару секунд он повернулся ко мне спиной, я увидел две маленькие дырочки на дюйм ниже воротника: ткань расползалась от изношенности.
– Здесь модно ходить в лохмотьях? – поинтересовался я.
Он усмехнулся.
– Я же младший. Донашиваю Дилановы шмотки. Чего родителям лишний раз тратиться?
– Где?
Он не понял.
– Где они тратят деньги? В Гэлтауне?
– Ну да. Мама ездит туда за продуктами, а если надо, и одежду покупает.
– А заодно заправляет машину, обращается в банк и заглядывает в аптеку, – насмешливо продолжил я. – Почему в Моухее нет ни одного магазина?
– А зачем? – Делберт пожал плечами. – В Гэлтаун съездить – никаких проблем.
Ага. И в Нью-Йорк можно мотануться за парой носков, большое дело! Лишь бы, выволакивая камни с поля, не потратить лишний бензин.
– А вы передумали уезжать? – спросил мальчик.
– Нет. Просто Джейк очень хотел побывать на вчерашней вечеринке и уговорил меня задержаться. А сегодня с утра он заболел.
Делберт кивнул, будто уже знал об этом. И как ему не знать, миссис Гарделл небось по дороге домой всей деревне растрезвонила.
– Я хотел поехать в аптеку… – я выждал, но мальчик нервничать, как отец, не стал. – В Гэлтаун, чтобы купить лекарств, но миссис Гарделл лично взялась за лечение Джейка и сказала, что ничего пока не надо.
– Она его поставит на ноги, – еще раз кивнул Делберт. – Главное, жар сбить, а это она умеет.
– Откуда ты знаешь, что у него жар? При простуде необязательно…
– А вы не говорили о простуде. И вообще это никакая не простуда, – он быстро взглянул на меня исподлобья напряженным взглядом человека, которому надо перейти реку по трещащему льду. – Мистер Риденс просто перебрал вчера, вот его и колотит.
– Делберт, – я остановился и подождал, пока он посмотрит мне в глаза. – Почему ты так стараешься оградить меня от «Четырех роз»?
Мальчишка покраснел. Привычно опустил голову; завиток волос над выступающим позвонком колыхнулся.
– Отвечай, не стесняйся. И не тяни, у меня еще несколько вопросов есть.
– Я понимаю.
