Еще бы не лучше! Да предложи мне кто-нибудь в мои школьные годы заменить стандартное образование просмотром телепрограмм, я бы ради этого человека последней рубашкой пожертвовал. И последними штанами тоже. Но, вырвавшись из школьного застенка, начинаешь мыслить по-другому. Так что мое возмущение было непритворным:
– Твои родители нарушают закон. Все дети в нашей стране обязаны посещать школу.
– Законы для больших городов написаны, а не для Моухея.
– Брось ерунду городить. – Я слегка сжал его плечо и отпустил, не мешая вытирать глаза. – В столице и в деревне вдвое меньше Моухея закон одинаков. Сюда хоть раз инспектор из окружного совета по делам школ приезжал?
Глаза Делберта слегка расширились, понятие «окружной совет» для него находилось где-то в районе сатурнианских пещер.
– Не знаю. Наверное, нет.
Замечательно! Главное теперь – засекретить местоположение Моухея, а то половина граждан США в возрасте от шести до семнадцати рванет сюда со всех ног на постоянное жительство. Нельзя будет по улице пройти, чтобы о ребенка не споткнуться. Но это те, кому школа поперек горла стоит, а Делберту она, наверное, кажется землей обетованной.
– Тебе не хочется ходить в школу? – спросил я. – Общаться там с ровесниками, учиться?
– А зачем? – парнишка уже взял себя в руки и посмотрел мне в глаза с отчаянным вызовом. – Там все равно не учат камни ворочать. А я этим буду заниматься всю жизнь.
– Если на захочешь ничего другого.
То, что я произносил в следующие полчаса, сильно смахивало на лекцию по гражданскому праву. И Дел-берт, успокоившись, вникал в рассказ о социальных службах и правах, гарантированных Конституцией всем гражданам США, с тем же жадным любопытством, с каким слушал описание лос-анджелесских достопримечательностей или биографии великих писателей. Из него получился бы отличный ученик.
Я в общих чертах объяснял, как может защитить права подростка суд, когда меня прервал веселый окрик:
– Собачку завели, мистер Хиллбери?
Дилан Энсон стоял в десяти шагах от нас, подбоченясь, как плохой актер на кинопробах к вестерну. Может, этот подонок случайно забрел сюда, шляясь по округе, но я сразу подумал, что он за нами следил. В любом случае, Дилан наслаждался ролью хозяина положения.
– Вы уж извините, – продолжал он, – но это наш щенок. И к вам он зря ластится. А ну ко мне, собачонка!
– Прекрати.
– Я сказал – ко мне, выродок! – Дилан похлопал себя по ноге чуть выше колена. – Быстро!
Делберт поднялся. Заметив, что я тоже встаю, он отрицательно качнул головой и шепнул:
– Не надо, все в порядке.
Но моухейским порядком я был уже сыт по горло.
– Стой, – приказал я.
Дилан ухмыльнулся. И не придал никакого значения тому, что я оказался между ним и Делбертом.
– Собачка не хочет слушаться хозяина? – с издевкой спросил он. – Собачка думает, так будет лучше? Ой, как она ошибается!
Делберт молчал. Я не видел его, но понимал, что с места парнишка не сдвинулся. По наглой роже Дилана расплылся счастливый оскал: наклевывалось отличное развлечение. Не новое, но приятное. Очень приятное для подонка. И Дилан пошел к брату, а поравнявшись со мной, бросил насмешливое: «Извините, мистер Хилл-бери». Он меньше всего ожидал, что я ухвачу его за руку и выверну ее одним движением (спасибо Билли Род-вэю, который в старшей школе научил меня паре простейших приемов вроде этого).
Дилан вскрикнул, и тут же я завел его руку еще дальше за спину. Любимец родителей повалился на колени с тихим воем. Я впервые видел, чтобы парень сдался так быстро. Но удивляться не было настроения.
– Делберт не собачка, – отчеканил я, наклонившись над хнычущим Диланом. – И никому не принадлежит. Повторяй!
Наверное, сопляк решил, что кость вот-вот выскочит из сустава. На самом деле для этого нужен был нажим гораздо сильнее. Но он проверещал все, что я требовал, уже заливаясь слезами. » – И запомни эти слова. Ясно?
– Да! – взвизгнул Дилан. – Запомнил!
– А теперь катись к черту.
Я выпустил его руку и, не теряя времени, хорошенько пнул оттопыренную задницу. Дилан растянулся на траве, но решил, что отдых сейчас будет несвоевременным. Первые ярды он преодолел на четвереньках, затем вспомнил, что относится к двуногим, и понесся в деревню, не оглядываясь. Если он не прижимал к груди ноющую руку и не плакал, я готов съесть все камни, вытащенные Делбертом с поля.
А сам Делберт смотрел вслед брату с неожиданно мрачным выражением лица. Меня тоже не привела в восторг легкая победа, но причины расстраиваться я не видел.
– Он – дешевая шавка, – сказал я. – Жалеть его нечего. И бояться – тоже. Ты сам мог бы с ним справиться.
– Я знаю, – ответил Делберт. – С ним – запросто. Но через полчаса он позовет Роя и Дольфа, и втроем
