дружелюбию. Я начал понимать, почему Делберту она нравится больше сестры.
– Выбирай на здоровье, – пригласил меня Ларри. – Кому еще наливать, ребята?
Соседи откликнулись дружным «мне». Я обошел стойку, сделал вид, что рассматриваю бутылки (те же, что и вчера, но наполненные по горлышко), и, уловив момент, шепнул Делберту: «Надо поговорить». Мальчик не ответил и даже не кивнул. Но я не сомневался, что, как только выйду во двор, он сумеет незаметно выскользнуть следом.
– Что выбрал, Уолт? – спросил Ларри.
Я хотел сказать «давай бренди», но вовремя понял, что это будет ошибкой. Я ведь не должен и подозревать, что в бутылках с этикеткой «Четыре розы» самогон. Игру в оригинальность здесь не примут. Хороший тон в провинциальном понимании – принадлежность к общей массе. Так что нечего мне выдергиваться со своими лос-анджелесскими вкусами. Взгляд Стэна Клеймена уже стал подозрительным, широченная улыбка не скрывала его внезапной холодности. Роджер кашлянул. Ладно, сыграю собственную игру. В крайнем случае, не умру от глотка самогона. И я улыбнулся, стараясь выглядеть подобием вчерашнего Джейка
– Лей то, что всем льешь, Ларри! «Четыре розы», верно? Давай двойную порцию.
Вокруг снова засмеялись. Кто-то захлопал в ладоши. Из-за спины Чарльза выскочила Сельма Уибли (зря я надеялся, что она сегодня отсидится дома) и вытаращила лягушачьи глаза.
– Двойную? – визгливо уточнила она. – Да ты ни в жизнь с двойной не справишься. Налей мне двойную, Ларри, я с этим городским слюнтяем посоревнуюсь.
Услышав вызов, женщины, державшиеся подальше от бара, пошли к нам. Кэтлин О'Доннел поправила воротник прозрачной блузки и расстегнула вторую сверху пуговицу.
– Мужчин нам никогда не перепить, – мелодичным голосом (а каким еще он мог быть, рождаясь в таком восхитительном горле?) сказала она. – Оставь, Сельма.
Но сумасшедшая не собиралась уступать. Ларри подал нам стаканы одновременно. Уровень желтоватой жидкости в них был одинаков, никакой эксперт не придерется. Стэн Клеймен пожелал мне удачи, его жена показала скрещенные пальцы.
– Давай, Уолт, – с улыбкой скомандовала Кэтлин. – Докажи, что мы недаром верим в мужчин!
Ее муж улыбался наравне со всеми. А Делберт… У меня отлегло от сердца. На лице Делберта не было ни малейшего признака тревоги. Значит, какой бы дрянью ни была самодельная выпивка, я ею не отравлюсь. Черт с ними, попробую!
Я улыбнулся публике, смело приложился к стакану и закашлялся от неожиданности. Толпа засмеялась.
– Разве это мужик? – взвизгнула Сельма. – Мужики пьют не моргнув! Я и то могу выпить больше!
Она отхлебнула из своего стакана гигантский глоток; часть виски пролилась на платье. Рой Клеймен присвистнул и зааплодировал, расплескав собственную выпивку.
– Ошибаешься, красотка, – ухмыльнулся я. И в два глотка, не отрывая стакан от губ, прикончил двойную порцию воды, подкрашенной яблочным соком.
Теперь все общество аплодировало мне.
– Повтори, Ларри, – попросил я, пока Сельма торопливо допивала содержимое своего стакана. О'Доннел щелкнул пальцами, и Делберт тут же протянул ему бутылку.
– Двойную?
– Конечно, – ухмыльнулся я. – И не разбавляй. Мы вместе рисковали: Сельма в любой миг могла выхватить у меня стакан (от чокнутых и не того жди) и принюхаться или попробовать «виски». Но Ларри держался как ни в чем не бывало, и я тоже не отступил. Выпил новую порцию фруктовой воды в три приема, шумно выдыхая после каждого глотка, и стукнул стаканом о стойку.
– Еще, Ларри!
Никогда не увлекавшись спортом, сейчас я понял, что чувствуют футболисты или бейсболисты после победы. Вокруг меня вопили и свистели болельщики, и то, что с третьей порцией я справился медленнее, чем с первыми двумя, только укрепило их в уверенности, что я пью спиртное. Я тоже смеялся, но внутри уже покусывал страх: что, если у О'Доннела закончатся запасы подкрашенной воды? Пора заканчивать конкурс, тем более что Сельма еле справилась с третьей двойной порцией, когда я опорожнил четвертый стакан. Дел-берт продолжал помогать бармену, и если бы не вкус воды с соком, я сам мог бы поклясться, что он протягивает Ларри одну и ту же бутылку, чтобы наливать в оба стакана. Публика не заметила подмены, а Ларри если и заметил, ничем этого не выдал. Сельма тяжело дышала, глядя на почти полный пятый стакан.
– Довольно? – слегка растянув слово, спросил я у всего общества сразу. И сам ответил: – Довольно. Я выиграл.
Кэтлин О'Доннел со смехом обняла меня. Я слышал, как у меня за спиной ругается Сельма, а от запаха Кэтлин и тепла ее тела голова пошла кругом не слабее, чем от четырех порций настоящего виски. Голоса и звяканье стаканов остались в другой галактике, Кэтлин с космической скоростью уносила меня к какому-то своему Сермахлону. К прекрасной планете, полной маняших ароматов, обитатели которой никогда не слышали слов «мораль» и «пристойность». К планете, которую никогда не выдумать Джейку Риденсу.
Вспомнив о Джейке, я встрепенулся. И обнаружил, что Делберт исчез. Ларри, не обращая внимания на то, что я обнимаю его жену, разливал выпивку, Айрис хихикала, слушая шутки Роя, а Сельма жаловалась Линде Биннс на головокружение. Ханна Клеймен предлагала ей присесть. Парень, назначенный диск- жокеем, сумел выжать из магнитофона медленную мелодию и пригласил на танец Молли Маккини. Все в порядке,
только Делберта нет. И Дилана я этим вечером не видел.
Кэтлин удивилась, когда я осторожно отстранил ее руки. Хлопнула ресницами и кокетливо склонила
