архиве разбирать оригинальные документы, то я должен рассматривать, отмечать и выписывать сам все любопытное и достопримечательное в сношениях французского двора с Россиею. Ежедневно от 10 часов утра до 4 пополудни я работаю сперва в Королевской библиотеке, которая открыта только до 3 часов, а потом в архиве иностранных дел. Я нашел в первом любопытные акты и отметил уже в 16 фолиантах все, что надобно будет выписать, приговорил писцов, но еще не мог сообщить им самых рукописей, здесь отысканных, ибо занимаю их перепискою актов, привезенных из Рима. В архиве же иностранных дел пересмотрел я семь фолиантов, кои заключают в себе эпоху от 1660 до 1716 года включительно. Тут происшествия, особливо царствования Петра I, чрезвычайно интересны и важны, наиболее же в тех документах, в коих описана вся война Петра I с шведами и турками, когда Россия грозно и величественно вошла в систему держав европейских и стала наряду с первейшими. Донесения дипломатов о России, о преобразованиях Петра I, о его сподвижниках, характеристика многих; первые начала наших торговых сношений с Франциею, первые опыты образовать коммерческие кампании в Руане и Париже, соперничество Франции с Англиею и Голландией) за Россию, описания воинских и гражданских подвигов Петра I, донесения о состоянии армии и первого русского флота, таблицы войскам, планы сражений с турками и шведами и донесения о сем разных агентов - все это теперь передо мною. Главное в первых семи фолиантах отмечено и отчасти выписано. Для разобрания некоторых _собственных имен_ в донесениях французских и других министров нужно было составить список послам, посланникам и агентам как французским, так и русским. Я достал сии списки, весьма любопытные и нужные для определения каждой эпохи в истории наших дипломатических сношений, кои начались с Франциею прежде 1625 года посольством из Франции и в 1654 году посольством из России. Сии списки служат мне указателями в разборе депешей и дипломатических инструкций. В числе актов, находятся грамоты Петра I и другие бумаги на русском языке.
Здесь у меня все под рукою. Я, конечно, телом живу во Франции, но душою весь принадлежу России, и все время и все способности посвящены ее истории. Конечно, я не успею всего выписать, ибо в одном архиве иностранных дел более сотни фолиантов о России, но по крайней мере я отмечу все важнейшее, укажу на те бумаги, кои после правительство наше может выписать отсюда, полагая, что если частному человеку, без всяких связей и только из одного уважения к трудолюбию в истории, позволили пользоваться сими сокровищами, то правительству нашему не откажут в списках с документов, имеющих одну
Париж 13 июля/1 июля дня 1835.
Министр коммерции Дюшатель доставил мне сегодня представленные им королю 'Статистические документы Франции'. Книга сия напечатана в числе немногих экземпляров и не поступит в продажу. Администраторы и ученые отозвались о ней с величайшею похвалою. Сия книга объемлет все предметы государственного управления и все движения и результаты оного. Каждое министерство доставляло министру коммерции материалы для сей статистики. В самом министерстве коммерции под надзором министра опытные чиновники и ученые трудились над поверкою статистических материалов и над приведением оных в ясный систематический порядок; так, например, известный академик, начальник статистического отделения в министерстве коммерции, Moreau de Jones составил таблицы по торговой части - в сей статье помещена сравнительная таблица торговли Франции с Россиею с 1821 до 1833 года.
Картины сил воинских, по части министерства военного и морского, также примечательны.
Взамен сей книги я послал министерству коммерции отчет министра финансов по департаменту внешней торговли за 1833 год, в С.-Петербурге изданный.
Поспешая теперь оставить Париж, я оставляю до другого времени уведомление о найденной мною здесь, в частных руках, переписке бывшего французского министра иностранных дел Вержена с французским послом при российском дворе маркизом Верраком во время министерства графа Панина. Эпоха сия весьма любопытна в истории нашей дипломатики. Донесение Веррака об отъезде в чужие край из Царского села 1781 5 октября великого князя Павла Петровича и великой княгини Марии Феодоровны и письмо к нему Вержена от 23 июля 1782 о пребывании их императорских высочеств в Париже заключает любопытные подробности.
Лондон 21/9 августа 1835.
Здесь в Лондоне рассматривал я тщательно в музее Британском каталоги рукописей и нашел в тех, кои бывший лорд Лансдовн, отец нынешнего министра, продал правительству, множество актов, относящихся до российской истории, особливо до торговли, а именно до российско-английской компании, здесь с давних времен учрежденной; но сообразив нумера сих документов с выпискою из каталога Румянцевского музея, которую взял с собою из Петербурга, я усмотрел, что покойный канцлер граф Румянцев выписал отсюда почти все сии рукописи, как русские, так и английские, и в музее его находятся уже те самые нумера, кои я отметил здесь. Особенно любопытны сношения России с Англиею во времена королевы Елисаветы как по делам торговли, чрез Архангельск, так и по личной переписке с королевою царя Ивана Васильевича, коего в английских актах называют уже императором.
Так как я не мог найти здесь ничего нового в отношении рукописей, то я обратился к другому предмету, а именно к трудам здешних юрисконсультов, коим правительство поручило пересмотреть старые и особенно уголовные законы (в коих здесь хаос) и представить проект новому уложению. Часть сего дела уже кончена. Один из главных сотрудников в оном объяснил мне ход и успехи оного и необходимость исправлений в английском уголовном законодательстве, доставил мне два пространные рапорта королю об учреждении для сего дела комиссии, напечатанные по повелению правительства: 1) First Report from his majesty's Commissioners of criminal law (от 24 июня 1834) in-folio. 2) Report of the Commissioners appointed to inquire into the consolidation of the Statute law, presented by command of his majesty (от 21 июня 1835) in-folio.
При доставлении сих актов, в коих содержится уже полный обзор уголовных английских законов с указанием на недостатки оных и на неимоверную запутанность, Беллендер Кер, один из пяти членов комиссии законов, уведомляет меня, что они занимаются теперь составлением полного уложения (Code), и предлагает доставлять мне сие уложение по частям, по мере отпечатания; я принял сие предложение с благодарностию. Прилагаю у сего копию с письма ко мне Беллендера Кера.
Я снова осмотрел здешние народные училища, новый университет, гимназию, при оном учрежденную, и другие заведения, особливо по части народного просвещения и общественной благотворительности. Ничто так не радует сердце, как успехи в усовершенствовании так называемых Детских школ (Infants-Schools), где видишь всю нежную, отеческую заботливость наставников и смотрителей о малолетних и результат сих попечений. В главной из сих школ, под портретом короля Георга III, написаны слова его, сказанные Ланкастеру: 'Я бы желал, чтобы в каждом английском семействе была Библия'. Гейнрих IV желал, чтобы в каждом семействе, во Франции, был суп с курицею: Англии и Франции остается пожелать государя, который бы пожелал для своих подданных - и Библию для нравственного их назидания, и - курицу в суп! {4}
Париж 3 сентября/22 августа 1835.
На сих днях я возвратился сюда из Лондона и на другой же день начал опять работать в архиве иностранных дел, где мне по-прежнему выдают фолианты дипломатических сношений Франции с Россиею. Вчера начал я рассмотрение 19-го фолианта, до восшествия на престол императрицы Екатерины I простирающегося. Я не успеваю даже всего прочитывать, а только отмечаю те инструкции, депеши и документы, кои по первому обозрению кажутся мне заслуживающими особенное внимание и, следовательно, должны быть переписаны. Я вношу в мой журнал только главное содержание и эпоху каждого фолианта. - По моему мнению, надлежало бы - если министерство здешнее позволит - переписать все сии акты, так как покойный канцлер граф Румянцев и граф Семен Романович Воронцов списали все подобные акты английского министерства иностранных дел. В них множество подробностей, драгоценных не только для истории наших дипломатических сношений, но и для истории гражданской, и особенно военной. Читая донесения французских министров из Москвы и Петербурга и инструкции, кои они получали из Парижа, мне пришло на мысль, что сия переписка может также служить практическим наставлением для молодых дипломатов, кои могли бы в оной не только наблюдать ход дел политических, но по некоторым депешам и инструкциям учиться, так сказать, практической дипломатике и образоваться в слоге, в редакции бумаг дипломатических всякого рода. Конечно, не все акты равного достоинства в сем отношении, но есть между ними и примерные в своем роде.
Так как сношения наши с Франциею касались часто и других государств, то история оных п сношения с Россиею также объясняются в сих актах: например, Турции, Швеции, Австрии, бывшей Польши; а в последнее время царствования Петра I Франция была посредницею между Англиею и Россиею: Петр за
