Миша положил руку на плечо Петруся, чуть сдавил его.
Петрусь рванул шнур, почувствовал его сопротивление. Взрыва не было. Паровоз пыхтел уже рядом. Пятьдесят метров, сорок пять, сорок…
Шнур все-таки примерз. Поняв это, Петрусь, не таясь, вскочил на ноги и, перебирая в руках шнур, бросился в сторону моста.
— Назад! — крикнул Миша.
Но Петрусь не слышал его. Пробежав с десяток шагов, он снова рванул шнур…
Огромный белый гриб вырос перед паровозом, грохот покатился по лесу. Петрусь, оглушенный, упал в снег. Ударили пулеметы и автоматы партизан.
Паровоз резко затормозил, на мгновение повис в снежном вихре взрыва и, будто гигантская подбитая птица, медленно ткнулся носом в землю. Эшелон встал.
Миша и Яшка подбежали к Петрусю, помогли ему подняться.
— Жив?
Петрусь выплюнул снег, набившийся в рот, и улыбнулся.
Двери вагонов открылись. Но к ним уже устремились партизаны. Впереди всех огромными скачками бежал Сергей.
— У-р-ра… — катилось в морозном воздухе.
— А-а-а-а, — гулко кричал лес, вторя партизанам.
Сергей с разбегу бросил в открытую дверь вагона гранату и сразу вслед за взрывом резанул очередью автомата. И вдруг острая боль пронзила все его тело, потемнело в глазах, он согнулся и медленно упал на руки подоспевших товарищей.
Бой был коротким, но ожесточенным. Эсэсовцы не сдавались, и ни один из них не вырвался из сомкнувшегося кольца.
Разведчики положили своего командира на носилки, сделанные из двух жердей и полушубков. Молча стояли вокруг.
Сергей очнулся, дрогнули веки. Открыл глаза, увидел лица друзей.
— А… пушечки… взяли?
— Взяли, — ответил кто-то.
— Покажите…
Разведчики подняли носилки и поднесли Сергея к пушкам, которые уже успели скатить с платформы.
— Славные… пушечки… — Сергею казалось, что он говорит громко, но стоящие рядом едва слышали его. — Славные… — Он попытался улыбнуться… — А где… Алексей?..
Разведчики молчали. Только один из них, парнишка в ватнике и старой ушанке, зачем-то утерев нос рукавом и отведя взгляд в сторону, сказал:
— По делам хлопочет…
Они не хотели говорить Сергею, что Алексей убит. Сосны повернулись. Опрокинулось небо. Сергей снова впал в забытье.
Сергей лежал в землянке санчасти. Он слабел от потери крови, то и дело терял сознание. А когда приходил в себя, скрипел зубами, и лоб покрывался холодным липким потом — не давала покоя жгучая боль: три пули угодили ему в живот.
Санитарка Вера не отходила от раненого, вытирала его влажное лицо платком. Глаза ее покраснели и опухли от слез.
Наталья Захаренок тоже плакала от злости и бессилия. Ну что могла она сделать, чтобы спасти Сергея? Она, ветеринарный фельдшер? Не хватало ни знаний, ни умения. А здесь нужна операция, срочная и сложная. Нужен опытный хирург. Это понимали все: и комиссар, сидящий в ногах у Сергея, и Петрусь, которого послали подрывники, чтобы помог чем, если надо, и разведчики, молча сидевшие на бревне возле санчасти.
Разведчики попробовали было войти в санчасть всей гурьбой, но Наталья так грозно глянула на них, что они тотчас тихо вышли из землянки, расселись на бревне и так сидели молча, не глядя друг на друга.
Коля сидел вместе с разведчиками, кусал губы, чтобы не расплакаться. Он любил Сергея, преклонялся перед его храбростью, находчивостью. Сергей всегда находил для него доброе слово. И вот он умирает.
Рядом заскрипел снег. Разведчики, как по команде, повернули головы. К землянке подходил Отто. Он шел сутулясь, настороженно поглядывая на разведчиков, будто ждал, что его кто-нибудь ударит. Но разведчики смотрели на него без злобы. Немец подошел к двери землянки и постучал:
— Мошно?
— Да!
Отто спустился вниз в полумрак, остановился, напряженно вглядываясь в фигуры людей.
— Что вы? — спросил комиссар.
— Я прошу меня извинить… Я есть волнованный… Как Серьёшка?
Комиссар посмотрел на бледное лицо Отто, пожал плечами:
— Плохо… Если бы вы были врачом…
Отто печально покачал головой:
— Я не есть врач…
— Его может спасти только немедленная операция, — жестко сказал комиссар.
— Их ферштее… Здесь нужен доктор Краммер.
— Кто?
— Доктор Краммер, — повторил Отто. — Это есть очень… доктор в госпиталь Ивацевич. Эр ист гроссе арцт… Большой доктор…
Комиссар махнул рукой и отвернулся…
— Слушай, Отто, ты знаешь, где он живет? — вдруг спросил Петрусь.
— Что?
— Ну где его квартира, дом?
— Во ист ирен хаузе? — переспросил по-немецки Отто. — Я-а… да-да… Я знаю.
— Товарищ комиссар. — Петрусь наклонился к комиссару. — Давайте мы его привезем.
— Кого?
— Доктора этого… Пусть делает операцию или — в расход.
— Да ты в своем уме?.. Так он и поедет!
— А мы привезем, — сказал Петрусь. — Выкрадем, что ли…
— Чушь!
— Не чушь, товарищ комиссар. Брали же мы языков! Отто, хочешь спасти жизнь Сергею?
— О-о да… Он был мой друг. Он брал меня в лагерь и не расстрелял на месте, как это… будет по- русски… сукинова сына… Я… Он есть хороший шеловек…
— Тогда помоги нам привезти сюда вашего доктора.
Брови Отто поднялись:
— Доктор Краммер?
— Да…
— Абер, ви?.. Как?..
— Не знаю еще. На месте увидим. Поможешь?
Отто помолчал. Потом спросил:
— Я имею один вопрос… Будет доктору Краммер сохранен жизнь?
— А на кой она нам нужна, его жизнь? Нехай делает операцию и катится на все четыре стороны. Еще сала дадим, как говорится, за визит.
— Это есть слово партизан?
— Слово партизана.
— Тогда я буду помогать… Это не есть военный вмешательство. Такой шеловек — Серьёшка не
