чтобы ограбить. Сидят в горах, жрать нечего. Или перемрут с голоду или сами придут, с поднятыми руками. В Словакии это не пройдет. Словакия не Россия.
Доппель покосился на Павла. Павел неторопливо резал мясо, глядя в тарелку.
– Я имею в виду коммунистов…
– Коммунисты у нас вот… - Толстый сложил пальцы решеткой и сквозь них посмотрел на всех по очереди плутовским взглядом. - Вот. Вместе с вашим Марксом, - и он хихикнул, довольный тем, что уязвил Доппеля.
– Маркс был евреем, - отпарировал Доппель.
– Тем более. У нас в Словакии этой проблемы нет!
– Святая церковь не допустит, - патер снова сложил молитвенно ладони.
– Армия выполнит свой долг, - произнес генерал.
Доктор Доппель нахмурился.
– Все это прекрасно, господа. Но должен предупредить вас: пока на свободе хоть один коммунист - нельзя успокаиваться. А если сюда, - дай господь, придут русские - Словацкому государству конец. Вспомните, коммунисты всегда были против словацкой самостоятельности. Вот почему вы должны, господа, вы обязаны помочь нам, немцам, разгромить русских. Это в ваших интересах, господа.
'Придут русские, придут, - злорадно подумал Павел. - Вы еще повертитесь, господа!'
Матильде было скучно. Все это - политика! Политика ее не интересовала. Она бросала на генерала долгие взгляды. Поймав их, генерал начинал перекладывать с места на место вилку и нож или вертеть в пальцах хрустальную рюмку.
Павла это отвлекало. Он не все улавливал в разговоре за столом, но одно понял: в самые ближайшие дни штурмовики и полиция пройдут 'с частым бреднем'. Что это такое 'с частым бреднем'? Немцы передали словакам какие-то списки. Поскольку словацкие тюрьмы переполнены, они готовы, в порядке дружеской помощи, предоставить словакам места в своих лагерях. Словаки, в свою очередь, должны увеличить поставки Германии. Даже если для этого придется подтянуть собственные ремешки. Доктор так и сказал. Это в общих интересах.
Когда гости распрощались и уехали, Доппель, провожавший их, вернулся в столовую.
– Спасибо, Анна, - поцеловал он руку жены. - Все было прекрасно! - И добавил: - Как мельчают люди!
Утром садовник косил между деревьев траву. Павел поздоровался. Постоял рядом. Спросил, как бы между прочим:
– Скажите, пан Соколик, что такое 'частым бреднем'?
– Просим?… - Старик явно не понял.
– Ну, бредень… сетка такая…
– Сиеть?… О!… Хитать рыбы!… Ловить…
– Ловить… Да… Вчера они говорили, что полиция и штурмовики пойдут 'с частым бреднем'. Я понял. Они будут ловить рыбу. По спискам.
– Рыбы?… - Старик пожал плечами. - Что есть 'спискам'?
– Немцы передали им списки… Списки… - Павел вытянул левую ладонь и стал на ней писать воображаемым карандашом.
Лицо Соколика напряглось, морщины сбежались у глаз.
– Имя. Фамилия, - сказал Павел. - Соколик Ондрей.
– Понял, - старик кивнул. - Мено а приезвиско. Я есть Соколик Ондрей. Мено а приезвиско.
– Вот. Список. - Павел снова стал писать на ладони, повторяя: - Мено а приезвиско, мено а приезвиско… - И добавил шепотом: - Коммунистов.
Морщины от глаз разбежались по щекам.
– Похопил
[9]… - Садовник посмотрел на Павла внимательно. Взгляд острый, испытующий. Павлу он показался вдруг потеплевшим. - Понял… Часты сиеть… Хитать рыбы… Спасибо, приятель…
Павел повторил:
– Список. Мено а приезвиско…
– Спасибо. Ты скуточны
[10] русский. Спасибо. Мой внук - Янко. Просишь меня. Деда Ондрей.
Павел понял, кивнул.
– Список. Регистер, - старик задумчиво подвигал губами, словно жевал что-то. - Рыбы будут уйти. От часты сиеть.
Несколько дней садовник не появлялся. Павел не знал, что и подумать. И ребята не появлялись.
Матильда валялась в гамаке с книгой в руках. Вокруг нее вилась оса. Матильда отгоняла ее рукой, и гамак при каждом движении вздрагивал под ее крупным телом.
'Сеть для рыбы. Частый бредень', - подумал Павел. Сходить бы в городок, разыскать садовника. Он не знает даже, где тот живет. В какой стороне - у гор, у заводика, у шоссе?
– Графиня, вас не утомила война с осой?
– Я ее боюсь.
– А она тебя боится… Давай вылезай из гамака, пройдемся.
Оса уселась на Матильдину ногу, и Матильда так сильно хлопнула ее со страху книжкой, что вскрикнула сама.
– Теперь синяк будет.
– Хуже… - мрачно сказал Павел. - Сейчас налетят ее подруги. И от тебя останется половина.
И в самом деле рядом зажужжала оса.
– Ой!
Павел взял Матильду за руку и потянул из гамака.
– Вставай, вставай, пока цела…
– Спасибо, маркиз, вы спасли мне жизнь! Я этого никогда не забуду.
– Пройдемся?
Матильда развела толстыми руками, разом показывая на деревья, кусты, цветы.
– Где?
– По городу, - предложил Павел.
Глазки Матильды вспыхнули светлыми огоньками.
– Верно?
– Ну, я ж тебя приглашаю.
Она сделала глубокий реверанс.
– Благодарю, маркиз.
– Только если ты будешь заглядываться на встречных мужчин, я накостыляю тебе по шее.
Ах, как он знал эту толстуху!
Она оглядела себя.
– Подожди. Я только переоденусь.
– И спросись у муттерхен.
– У нее сегодня мигрень.
Матильда побежала в дом и вскоре появилась в воздушном бежевом платье, которое необыкновенно толстило ее.
– Как я гляжусь?
– Великолепно! - воскликнул Павел. - Как облако дыма из большой трубы!
– Из тебя никогда не выйдет настоящего светского кавалера, - вздохнула Матильда. - Идем!
– Ворота заперты.
– Я велела Гансу отпереть.
Из дверей дома вышел заспанный Ганс. Посмотрел на парочку и усмехнулся.
