Эльф и эльфенок стояли рядом.
— Арох вернулся, — заулыбалась, приветствуя мальчишку, Алина.
— Сестренка! — Ни на кого больше не обращая внимания, Волчонок потянулся к девушке, крепко ее обнял, когда она шагнула под его руки. — Как я по тебе соскучился!
— И я по тебе, братишка! — Она радостно попыталась удушить эльфенка в объятиях.
Пока младшие боги ликовали, Волк и первый эльф молча смотрели друг другу в глаза. Один — с лютой ненавистью, другой — с виноватым ожиданием. Лаэторрионис не пытался снова просить прощения, не опускал взгляда, не доказывал своей невиновности. Он смотрел открыто, не пряча ничего глубоко в душе. И от того, что Арох читал в этом взгляде, ненависть гасла, как костер под проливным дождем. Пытки хуже безумия и последующего осознания того, что натворил, быть не может. Как он смог справиться с отвращением и ненавистью к себе? Как жил на грани сумасшествия Альтис, Арох знал. Но у безумного демона была куча братьев, они не давали сорваться в пропасть, а если нужно — прыгали следом. Этот первосозданный был один. Волк чувствовал, что перестает считать его врагом. И, не сказав ничего, Волк подошел к мальчишке, который уже успел отпустить Алинку.
— Как ты? — негромко поинтересовался старший Волк.
— Паршиво, — нервно дернул плечом подросток.
— Я сделал все, что мог, — разлился по залу бархатистый голос бывшего правителя Дома Светлых. — Но вы полностью разделены. Атиан удерживает личность только на запредельной силе воли. И не в моей власти что-то изменить теперь. Прошло слишком много времени…
— Скажи этому придурку здоровому, что он должен своей рукой меня убить! — обернувшись к Лаэторрионису, рявкнул младший Арох.
Первый эльф виновато склонил голову, отводя взгляд.
— Кажется, это единственный способ. Но он очень рискован. Арох может остаться без сути навсегда, если ты умрешь, Атиан.
Волчонок оскалился, зарычав, но быстро умолк, когда ему на плечо легла увесистая ладонь Волка.
— Хватит, младший. Хватит уже.
— Я найду способ, — пообещал эльф. — Найду. Клянусь той жизнью, которая мне уже не принадлежит.
Арох вдруг подумал, что сейчас, не охваченный безумием, без мерзкой твари, что пожирает рассудок, этот эльф являл собой совершенное создание. Смычок сотворила его, вложив немало сил и любви, он вышел шедевром из-под руки мастера.
— Из чего ты создан? — услышал Волк свой собственный голос.
— Из сапфира. — Смычок незаметно появилась рядом и ответила вместо эльфа. Она вошла беззвучно, отводя глаза своим детям. Ласково и коротко прикоснулась к обоим Волкам, улыбнулась Пламенным, наградила Лароа взглядом, от которого тот едва удержался в материальном теле, подошла к эльфу. Посмотрела на него с теплой улыбкой.
Золотой Дракон старалась не смотреть прямо ни на кого из смертных. У ее детей уже давно развился иммунитет, она сама по песчинкам выстраивала им эту защиту. В надматерии она могла контролировать себя, потому что там ее тело полностью замыкало в себе всю истинную суть демиурга. Но не здесь. Для материи она слишком велика. И если воздействие других демиургов оказывалось не столь сильным, то эта способность Смычка была особенной даже среди Создателей. В таком далеком прошлом, что этого уже и не вспомнить, девочка была слепа. Поэтому теперь ее глаза не были глазами в обычном смысле этого слова. Ее взгляд убивал и возрождал, выворачивал наизнанку душу, пронизывал насквозь, оставлял в каждом неизгладимый след. Она старалась не смотреть на тех, кто не мог защититься, потому что понимала — не каждый переживет даже самое слабое воздействие. И как же было хорошо смотреть в глаза того, кто не боялся ее взгляда.
— Из сапфира, в котором жил морской прибой, летний ветер, тепло солнца и совершенство неба. Их было пятеро, моих первых эльфов. Аметист, морской жемчуг, сапфир, опал, янтарь. Пятый получился человеком. Шестой, агатовый, — орком. Седьмой, стеклянный, — въерчем. Остальных мир создал себе сам.
— Сколько же тебе на самом деле лет? — поинтересовался Альтис у бывшего повелителя.
— Я ровесник этого мира, — спокойно, без намека на гордость или превосходство ответил Лаэторрионис.
Демон был раза в три младше.
— Понятно, почему ты так силен… — протянул он и полюбопытствовал: — А телепорт из надматерии?..
— У меня настройка на Ароха, — охотно пояснил первый эльф. — «Тропа» создается мгновенно. Кроме того, я — часть ткани всех реальностей этого мира. Ведь я создан по-иному. Обрена была моим якорем.
— Интересно… — Демон схватил пальцами подбородок и задумался.
— Дети, найдите себе другое место для развлечения, — махнула ручкой Смычок. — Мне нужно поговорить с вашим старшим братом.
— Мы тут «струну» искали, — ответил Арох. — Свернутую. Распрямится не вовремя…
Смычок окинула взглядом зал, наклонилась и вытащила из-под ног искомое. Показала находку сыщикам-неудачникам и недвусмысленным жестом отослала прочь.
Перечить Создателю никто не посмел.
— Мне далеко до тебя тянуться, Торри, ты очень высокий, — услышал демон, уходя последним. — Голова сильно болит?
— Не так, как вначале, — бархатистый голос в ответ. — Уже полегче…
— Торри, тебе нельзя телепортироваться. Ты еще слишком болен. Я не могу тебя потерять.
— А я не могу позволить им погибнуть…
Альтис прикрыл за собой дверь. Взгляд замер на тяжелой створке, некогда рукой мастера превращенной в шедевр. Осознал, что тот, кого Смычок с такой любовью в голосе звала «Торри», больше не враг ему. И от этого стало легче дышать.
— Отдыхать, доделывать все свои дела и собираться, — велел своему маленькому отряду демон. — Уходим на рассвете. Арох, предупреди Стрима, чтобы падал с небес, прощался с Колокольчиком и был готов утром.
— Понял, — кивнул Арох, приложив пальцы к виску и прикрыв глаза.
— А у меня разговор к потомку Каина, — сообщил Альтис, прежде чем исчезнуть в тайных переходах внутри дворцовых стен.
…Костер горел в холодной ночи. Застегнув куртку доверху и даже заправив ремешки на вороте, Альтис, ежась, прошел к огню, сел, протянул замерзшие руки к источнику тепла.
По другую сторону находился, обхватив колени руками и бездумно глядя в пламя, двойник. К его боку жался уродливый низший, он пытался согреть озябшего хозяина.
— Это безумный мир, — нарушил молчание Зверь.
— Почему? — удивился Альтис, услышав подобное из уст того, кто сам безумен.
— Потому, что он не подчиняется мне, — раздраженно взглянув на Пламенного, отозвался Зверь.
Демон фыркнул и рассмеялся. Недовольно заворчал, скалясь, низший.
— Где ты такого верного низшего нашел? — взглянув на зверька, уже не в первый раз спросил Пламенный. — Никогда такого нелепого уродика не видал.
— Где нашел, там больше нет, — привычно огрызнулся Зверь, притянув к себе слугу, как большую мягкую игрушку.
Низший обхватил лапками ногу Зверя и довольно мурлыкнул:
— Хозя-аин.
Удивительно, сколь разумен оказался этот нелепый уродик. До уровня къяра недотягивал, но все же. Странно, ведь подобные обитатели подматерии умом вообще не отличались. А его преданность Зверю
