школы Джефферсона Дэвиса, который не давал нам житья, пока шел учебный год. В эту пору нам от него особенно доставалось, потому что узкую извилистую дорогу развозило от жидкой красной глины, а канавы по обочинам были полны водой, так что быстро отскочить и взобраться на лесистый склон дороги, чтобы спастись от брызг грязи, было очень трудно. Вот и теперь, услышав приближение автобуса, мы вскарабкались на склон, откуда в молчаливом негодовании наблюдали, пока он проедет, и тогда спрыгнули опять на дорогу.
– Стейси! Эй, подождите меня!
Не глядя, куда ставит ноги, с крутого склона к нам скатился Джереми Симмз. Мы не видели его с рождества. В школе Джефферсона Дэвиса над ним уже давно посмеивались из-за того, что он водил дружбу с нами, а после суда он и вовсе стал отщепенцем, потому что среди членов белой общины поползли слухи, будто слова Т. Дж. насчет участия Р. В, и Мелвина Симмзов в убийстве Джима Ли Барнета, похоже, правда. Ни у кого не хватало духу прямо вслух обвинить братьев Симмз – в общем-то, один Т. Дж. выступил против них, – но дурной осадок от этих толков так нарастал, что им обоим пришлось еще в декабре смыться на север, в Джексон. Вскоре после их бегства мама Джереми взяла его, его старшую сестру Лилиан Джин и четырех младших братьев и тоже увезла их в Джексон.
– П-привет. – Джереми совсем запыхался, спускаясь к нам, но улыбался во весь рот. – Я… я так боялся, что… что пропущу вас.
Я взглянула на Стейси: лицо его осталось безучастным.
– Когда вы вернулись? – спросил он.
– Вчера вечером. Па спешил, чтоб успеть на посадку хлопка. Он подхватил нас в Стробери, а из Джексона мы ехали на автобусе. Добрались до дома к полуночи, не раньше. Эрнст и Лерой так заспались, что еще не встали, а я… мне захотелось скорей увидеть вас. – Он во все глаза смотрел на нас и был счастлив без притворства.
– А где Лилиан Джин? – спросила я сухо. – Она тоже вернулась?
– Нет, – ответил Джереми. – Она ходит в школу в Джексоне, наверно, там и останется.
– Прекрасно! – выпалила я.
Джереми с пониманием посмотрел на меня. Ему было точно известно, что уж без Лилиан Джин я как- нибудь проживу.
– Привет, Малыш, ну и вырос ты!
Малыш вскинул голову:
– А я и еще буду расти.
Джереми улыбнулся:
– Конечно… Как дела, Кристофер-Джон, в порядке?
Кристофер-Джон кивнул.
– А у тебя?
– Как нельзя лучше. – Джереми на секунду замолчал, потом добавил: – Я… я без вас скучал.
Стейси посмотрел на него, потом перевел взгляд на дорогу, и мы пустились в путь. Стейси просто не знал, что и думать про этого странного белого мальчика, который навязывал нам свою дружбу, когда мы ее не просили, и вдобавок еще бросал вызов своей семье. Ведь его братья на самом деле были причиной гибели Т. Дж. Но Джереми к этому никакого отношения не имел. Джереми всегда оставался Джереми.
Стейси протянул ему руку:
– Хорошо, что ты вернулся.
Джереми схватил руку Стейси и горячо потряс ее. На лице его было написано облегчение.
– Послушайте… ведь я же не знал, как вы ко мне теперь относитесь, – начал он, идя рядом с нами. – Я имею в виду, после всего, что сделали Эр-Be и Мелвин, то есть после того, что люди про них говорят… – Запнувшись, он поправился и покраснел, боязливо поглядывая на нас: заметили мы или нет?
На это мы ничего не сказали; в конце концов Р. В. и Мелвин были ему братьями.
– Теперь все кончено, – произнес Стейси без всякого выражения. – Ты же в этом не виноват.
Джереми наклонил голову, выражая чувство вины, которое он испытывал несмотря на слова Стейси. Потом полез к себе в карман рубашки.
– У меня что-то есть для вас, смотрите. – И он вынул плоский пакет, завернутый в папиросную бумагу. Развернул аккуратно – там оказалась его фотография. Сияя гордостью, он засмеялся: – Правда, я смешной получился? Ма велела мне сняться в Джексоне, раньше я никогда не снимался.
Я заглянул в эту черно-белую фотографию. Джереми выглядел на ней испуганным и несчастным, но доброта и застенчивость, которыми он отличался, были видны и на фотографии.
– Почему смешной? Очень даже симпатичный, – сказала я, не кривя душой.
Джереми с удивлением посмотрел на меня. Видно, мои слова его тронули.
– Ты правда так думаешь? А ма сказала, мне надо было улыбаться.
Я снова посмотрела на фотографию.
– Не-а, лучше как есть.
– Тогда, хочешь, возьми одну. – И он неожиданно протянул ее мне, но тут же взял назад. – Подожди… – Он порылся в кармане. – Где-то был у меня карандаш. – Вытащил карандаш и, остановившись на минуту, медленно, не очень красиво написал на обратной стороне: «Кэсси от Джереми».
– Спасибо, Джереми, – поблагодарила я, беря карточку.
