никто не может быть уверен, что его в дальнейшем ждет счастливая жизнь.
— В любой момент с каждым из нас может произойти все, что угодно, — пробормотал маркиз. И тут же спросил себя: «А что делать, если Джулианна уже беременна? Ведь довольно часто случается так, что хватает одного раза…»
Подъехав к дому, маркиз спешился и бросил поводья подбежавшему конюху. Тот поспешно увел жеребца в конюшню, а Майкл, поднимаясь по ступеням парадной лестницы, думал о том, что должен как можно быстрее определиться, должен решить, как построить свои отношения с молодой женой.
— Доброе утро, милорд, — приветствовал его дворецкий, распахнувший дверь. — Полагаю, вы хорошо покатались.
Майкл кивнул и ответил:
— Да, неплохо, Рутгере. Погода сегодня замечательная.
Седовласый дворецкий улыбнулся и подтвердил:
— Совершенно верно, милорд. Погода великолепная.
Маркиз прошел в просторный холл. Стаскивая перчатки, спросил:
— А большинство гостей еще в постели?
— Совершенно верно, милорд, — подтвердил дворецкий. — Ведь празднование закончилось совсем недавно…
— Я видел, что на подъездной дорожке все еще стоит множество экипажей, — продолжал Майкл. — Приятно, что праздник имел успех.
— Да, несомненно, милорд.
Его брачная ночь тоже оказалась неожиданным успехом, но об этом Майкл не собирался кому-либо говорить. Немного помолчав, он заявил:
— Пожалуй, я заберу завтрак к себе наверх, чтобы избежать новых поздравлений. Полагаю, что с меня хватит.
— Я вас понимаю, милорд, — кивнул Рутгере. — Поздравления — это очень утомительно.
Поскольку этот дворецкий служил в их семье сколько Майкл себя помнил, он, не удержавшись, спросил:
— А моим родителям торжество понравилось?
Он действительно задал такой вопрос слуге? Но с другой стороны, Рутгере гораздо больше, чем просто слуга. Этот человек давно уже стал как бы частью дома, в каком-то смысле даже членом семьи. Так что это был вполне уместный вопрос.
Рутгерс вдруг смутился и заморгал, потом, откашлявшись, пробормотал:
— Ваша матушка, милорд, сейчас вполне счастлива. Сейчас она совсем другая, чем тогда… Ну, после того.
После смерти Гарри. Майкл понял, что дворецкий хотел сказать именно это. Что ж, так и должно быть. Ведь именно поэтому он и согласился на брак.
Молча кивнув, Майкл направился к широкой лестнице в конце холла. Было еще рано, и он подумал, что жена скорее всего еще не проснулась. Он оставил Джулианну спящей; она спала в его постели, и каждый ее вдох чуть поднимал восхитительную грудь под тонкой льняной простыней.
«Пожалуйста, поцелуйте меня еще раз» — кажется, так она сказала.
Ни один нормальный мужчина не смог бы не откликнуться на эту просьбу, произнесенную нежным, чуть хрипловатым шепотом. А он, Майкл, конечно же, вполне нормальный мужчина. И само собой разумеется, что он тотчас же снова возбудился. Во второй раз он был уже менее сдержан, а его молодая жена, вне всяких сомнений, получала удовольствие от соития.
О, это было восхитительно!
Однако сейчас, в суровой реальности утра, ему предстояло решить, что дальше с ней делать.
Джулианна перевернулась на бок, медленно просыпаясь. Чуть приоткрыв глаза, подумала: «Да ведь я одна… в незнакомой комнате».
Приподнявшись, она осмотрелась, однако почти ничего не увидела, — синие шелковые драпировки на широкой кровати с замысловатой резьбой и шторы на высоких окнах, затемнявшие комнату, мешали разглядеть все как следует. Но все же было понятно, что она в спальне мужа.
И тут же на нее нахлынули воспоминания о прошедшей ночи, и Джулианна, почувствовав, как вспыхнули щеки, невольно застонала. К тому же она вдруг поняла, что лежит под тончайшей простыней совершенно нагая.
Ее ночная рубашка валялась на полу у кровати, а пеньюар у окна, где стоял Майкл, когда она вошла в комнату.
Снова приподнявшись, Джулианна вдруг ощутила резкую боль между ног и почувствовала на внутренней стороне бедер что-то липкое… Стараясь не делать резких движений, она села на постели и повернулась к камину. На каминной полке мерно тикали часы, но никаких других звуков она не уловила.
Да, муж, конечно же, ушел, когда она еще спала. «Как странно пробуждаться в постели мужчины, которого почти не знаешь», — подумала Джулианна. Разумеется, она еще в церкви прекрасно знала, что должно произойти. Нет, не в церкви — она намного раньше все знала. Но одно дело знать, и совсем другое — испытывать.
К тому же было очевидно: ее первая брачная ночь оказалась совсем не такой, как ей представлялось. Майкл был с ней очень ласков, и этого она никак не ожидала. Более того, следовало признать, что ей очень даже нравились все его ласки, хотя сейчас было неловко об этом вспоминать.
Но почему же она не ожидала от мужа ничего подобного? Ответ очевиден. Потому что она очень плохо его знала, — в сущности, совсем не знала…
Впрочем, нет — кое-что она все-таки о нем знала. Знала, например, что Майкл всегда был очень вежлив, временами даже очарователен, хотя гораздо чаще замкнут, молчалив: казалось, он что-то скрывал. Но что именно? И почему?
И эта его сдержанность… О, она чувствовала ее даже в постели. Чувствовала, что он не хотел терять над собой контроль.
Еще до свадьбы она считала Майкла сложным человеком, а теперь, узнав его немного лучше, лишь утвердилась в этом своем мнении.
— Вижу, вы уже проснулись, — послышался вдруг его голос, — Может, хотите, чтобы я позвонил и вызвал вашу горничную?
Джулианна в испуге вздрогнула — она не слышала, как открылась дверь. Чуть повернувшись, она взглянула на мужа, стоявшего у порога. На нем был костюм для верховой езды — белая рубашка без галстука, светло-коричневые бриджи и начищенные до блеска сапоги. Брови же его были приподняты, и, как всегда, он казался таинственным, загадочным и непостижимым. И одновременно необычайно привлекательным со своими густыми каштановыми волосами и удивительными зеленовато-золотистыми глазами. Но увы, теперь муж снова превратился в не знакомца — словно забыл о том, что происходило между ними совсем недавно. Да, пока она спала, исчез нежный любовник, и теперь перед ней снова появился чрезвычайно сдержанный и вежливый аристократ.
Джулианна откашлялась и, покраснев, пробормотала:
— Я пройду в свою комнату и сама вызову ее, милорд.
— Можно и так. — Он пожал плечами и добавил: — Пожалуйста, извините меня, если я чем-нибудь вас обидел.
— Нет-нет, вы ничем меня не обидели, — ответила Джулианна, прижимая к обнаженной груди простыню.
Муж какое-то время молчал, потом, глядя на нее все с тем же холодным равнодушием, проговорил:
— Мне очень жаль, миледи, но, боюсь, у меня очень много дел. Хотя, возможно, мы с вами сегодня еще увидимся. Кажется, моя матушка собиралась устроить поздний ленч, поскольку у нас осталось много гостей. И если получится, я присоединюсь к вам.
«Если получится? Но разве мы не молодожены?» — с удивлением подумала Джулианна.
Господи, что это значит? Почему он так говорите ней? И неужели так теперь будет всегда? Джулианна
