в то время как все прозаически просто и Керри на самом деле ни в ком не нуждается, тем более в таком беспечном бродяге, как он. Ну, разве только в его знаниях и опыте по части путешествий. И стоит ли доказывать обратное? Ронан не знал правильного ответа на этот вопрос, не желая навязываться ей со своими услугами, которые, возможно, никогда не будут оценены по достоинству.
Ее белокурая головка покоилась на плече Ронана, постепенно опускаясь на его широкую грудь. Через некоторое время у него затекли руки, но он стоически избегал шевелиться, чтобы не потревожить сладкий сон девушки. Теплое дыхание из ее полуоткрытого рта приятными струйками просачивалось ему под рубашку, тоже невыразимо радуя. Сейчас его радовало все, любая малость, даже крохотные нелепицы и неловкости, даже грандиозные сомнения.
Он смотрел поверх ее головы на ажурные облака, проплывающие рядом с иллюминатором, и улыбался масштабам собственной глупости. Потому что в этот миг ему показалось, что воплощается не только мечта Керри Дойл о кругосветке, но и его мальчишеская самонадеянная надежда стать для кого-то настоящим героем.
Человек, превыше всего ценящий независимость, Ронан искренне сочувствовал Керри, которая в интересах семьи вынуждена была поступиться своими мечтами. Преисполнившись уважения к этой нелицемерной самоотверженности, он тем не менее не принимал подобного исхода. В его глазах решение Керри оставить творческие амбиции было равноценно обреченности. По мнению Ронана, никакие семейные интересы, тем более имущественные, не должны делать человека заложником чужой воли, а тот факт, что в таких случаях, как правило, апеллируют к внутреннему пониманию семейного долга человеком, обреченным на самопожертвование, вызывал в нем непримиримый протест.
Это во многом совпадало с собственной дилеммой Ронана. Был момент, когда ему тоже пришлось принять решение, повлиявшее на всю дальнейшую судьбу. Однако ему, к счастью, не пришлось пережить того, что выпало на долю Керри, потерявшей в аварии не только мать, но и брата — двух людей, ближе которых у нее никого не было. И неизвестно, к какому выбору склонился бы он сам, окажись на ее месте.
На свою беду, Ронан О'Киф был из числа тех, кто чужую боль переживает так же остро, как и свою, а подчас острее. Он понимал это, но поделать ничего не мог, поскольку Керри со своей драмой уже вошла в его разум, в его кровь, забралась ему под кожу. И случилось это не теперь, как естественное следствие доверительных бесед, а гораздо раньше, в пору их первого знакомства, когда он, ровным счетом не зная о ней ничего, чувствовал, что в этом хрупком существе обретается огромная и несокрушимая воля, которая крепчает в не самых завидных обстоятельствах и по не самым безобидным причинам.
Керри пошевелилась во сне, и ее темя коснулось его подбородка. Ронан покровительственно прижал девушку к себе.
На Гавайях он впервые увидел ее в бикини. Керри носила широкополую шляпу и шикарные солнцезащитные очки и комфортно чувствовала себя во взятом напрокат дорогом спортивном автомобиле. Этот курортный стиль ей удивительно шел, хотя и в незатейливых повседневных одеждах она тоже смотрелась очень мило. В любом наряде она была органична.
Ронану необычайно нравилась эта девушка, чего он и не считал нужным скрывать.
— Вставай, соня, — прошептал он некоторое время спустя. — Все пропустишь.
— Что? Прилетели уже? — приоткрыв сонные глаза, спросила Керри.
— Нет еще. Но скоро посадка. Пристегнись, — мирно и ласково ответил мужчина. — Смотри, — произнес он, указав на иллюминатор.
Керри выпрямилась, оторвав голову от его плеча, повернулась в сторону окна и залюбовалась открывшейся ее глазам красотой. Она увидела небеса, под которыми простиралось море, и поняла, что они отличаются от небес и морей, виденных прежде. А там, где море заканчивалось, вырисовывалась бахромчатая кромка песчаного берега, исчезающая с одной стороны в голубизне лагуны, с другой — в изумрудной зелени островов.
В самый первый миг изумления Керри была готова воскликнуть, что прекраснее этих мест нет на всей земле, но она сдержалась, вспомнив свои первые эмоции от виденного прежде, а также памятуя о всех тех странах, которые ей еще предстоит посетить.
Она лишь сладко потянулась и сипло со сна проговорила, посмотрев на Ронана:
— Чудесно... Ты ведь именно это имел в виду?
— Безусловно, — кивнул он в ответ. — По-моему, тут неплохо, — сдержанно добавил он.
— Ты говоришь «неплохо»? Ронан, да тут изумительно! — воскликнула она.
— Так же, как и в твоих представлениях об этом месте? — уточнил Ронан.
— Да лучше! Много-много лучше, чем я могла себе представить! Значительно лучше. Это же рай! — все-таки не удержалась от изъявления восторгов Керри.
— Значит, мы можем поставить еще одну галочку в твоем плане?
— Погоди. Дай насладиться! — рассмеялась девушка. Затем глубоко вздохнула, и безотчетная улыбка забрезжила на ее губах.
Ронан искоса следил за ней. Весь мир был теперь к ее услугам, все то, чего она так долго была лишена при своем гипертрофированном чувстве долга. Ронану она сейчас виделась девчонкой-бунтарем, подростком, которого строгие взрослые долгое время ограничивали во всем, что для него столь значимо. Но сама Керри не отдавала себе отчета в этом, ей и в голову бы не пришло, что служение долгу отняло у нее юность и сделало невозможными все мечты этой прекрасной поры.
— Надеюсь, твоя обувь сгодится для здешних пляжей. Или придется приобретать новую? — поддел ее Ронан О'Киф.
Керри гордо и невозмутимо посмотрела на него.
— А это мы посмотрим! — отчеканила она. — Может быть, и придется... Тебе никогда не понять женское чувство удовлетворенности от того, что к тому или иному наряду найдется пара туфель, и не каких попало, а именно подходящих.
— Ну, это, наверное, как с галстуками, — предположил Ронан.
— Не уверена, что ты часто бываешь в костюме и при галстуке, — усомнилась Керри.
— Ты права. Бывает это в исключительных случаях, — подтвердил он. — Но зато не приходится таскать с собой бесчисленные чемоданы. Для моего мужского чувства удовлетворенности вполне хватает того малого, что всегда бывает при мне.
— Я думала, вопрос багажа и моих нарядов в нем мы уже обсудили и оставили его решение на мое усмотрение, — миролюбиво напомнила ему Керри.
Самолет приземлился мягко. Туристов встретили улыбчивые и загорелые сотрудницы аэропорта в национальных нарядах с фантастическими украшениями из свежих цветов.
Оказалось, что Ронан О'Киф здесь свой.
— Очередной виток вокруг Земли? — радушно спросил его бронзовый мужчина с азиатским акцентом.
— Верно. Рад видеть тебя, Фрэнк! — с широкой улыбкой поприветствовал его Ронан.
— Я тоже, приятель. Эбби уверяла меня, ты вернешься, но мы не думали, что так скоро.
— Не планировал. Просто так получилось... Познакомься, это моя спутница Керри... Керри Дойл. Я рассказывал тебе про нее по телефону... Керри, это Фрэнк... Выделишь нам угол, дружище, или придется ночевать на пляже?
— Обижаешь, О'Киф! — смеясь, отозвался Фрэнк и дружески хлопнул Ронана по спине.
— Пойдем, Керри, — позвал ее за собой Ронан, когда был получен багаж.
Керри молча последовала за мужчинами.
— Она всегда так тиха? — спросил Фрэнк.
— Почти, — сказал Ронан. — За исключением тех случаев, когда ей есть что сказать.
— Идеальная женщина: красивая и не болтает! — отметил абориген. — Везунчик!
— Ты женатый человек, Фрэнк. Вот и веди себя соответственно! — назидательно проговорил Ронан.
— Это поистине удивительное место, Фрэнк! — восторженно произнесла Керри.
