— Ммм. — Нежно выдохнула она, и выдох ветерком скользнул по его коже. — Вы твердый… Я подразумеваю сильный. — Она спрятала свое лицо на его шее. — Простите. Оговорка по Фрейду.
— Это не забавно.
— Я сказала «простите». Кроме того, я говорила о вашей груди. — Она скользнула по его соскам, почти поймав один из них своим пальчиком. — Видите?
Его тело дернулось, а молния стала выпирать еще больше.
— О чем еще вы будете говорить? О моей груди, моей заднице?
Она раздраженно выдохнула:
— Не начинайте, Зак.
— Не начинать что? — У него было желание напрячь бедра и свалить Натали прямо на пол. Он даже вообразил ее испуганный визг. — Вы сами ввергли нас в этот… беспорядок.
Она поднялась на локти. Огонь сверкал в ее глазах. Или это был отблеск лунного света?
— Я? Это вы взвинчены.
Да, но здесь не его вина. Какой мужчина сохранит хладнокровие в кровати с моделью для демонстрации бикини. Или же с женщиной, похожей на нее.
— Просто замолчите и спите.
Натали не слышала его. Она уже парила в мечтах подобно искусительнице, мечтающей, чтобы ее похитили.
— Я не могу. Особенно когда вы такой.
Что же ему делать? Насыпать лед в свои штаны?
— По крайней мере на мне есть джинсы.
— Я это уже почувствовала.
Он тоже. Зак ощущал, как каждый его мускул реагирует на нее, а каждая его клеточка возвращается к жизни.
— Что это?
— Вашу «штучку».
— «Штучку»? — Это оказалось выше его сил.
Она попробовала отодвинуться от него, но Зак ухватил ее за талию, притянув к упомянутой «штучке». Она вцепилась ногтями ему в плечи, и они перевернулись на кровати, шипя подобно паре уличных котов. Наконец он оказался сверху, и они посмотрели друг на друга. Их глаза пылали, сердца бешено колотились.
— Сделайте это, — бросила она вызов.
— Зачем? Чтобы оказаться в аду?
— Попробуйте — и узнаете.
— Не думайте, что я этого не сделаю.
И он прижал свои губы к ее губам. Ее соски затвердели, и словно пули ударили в его грудь, пронизывая острой болью, неслыханным удовольствием, потребностью столь яростной, что он почти потерял разум. Да поможет мне Бог, подумал Зак, когда она впилась своими ногтями еще глубже.
Да поможет Бог им обоим.
ГЛАВА СЕДЬМАЯ
Натали хотела попробовать на вкус всего Зака, каждый горячий, грешный дюйм его тела. Она ласкалась к нему, приглашая к дальнейшему.
Затаив дыхание, они еще раз посмотрели друг на друга, и она увидела мучение в его глазах.
— Заставьте меня остановиться, — прохрипел он. — Скажите мне, что это не правильно.
Натали застыла, молясь, чтобы это не кончалось.
— Не могу.
Она хотела целовать его лицо, ворошить его волосы, изучать руками твердые, сильные мышцы его тела. Но словно боялась начать все это, опасаясь его отказа.
— Скажите же, — потребовал Зак.
Натали молчала, ее тело было наполнено негой.
Она нуждалась в Заке и не вынесла бы, если бы он остановился.
Он закрыл глаза, ведя войну с самим собой. Натали прижала свою дрожащую ладонь к его груди и почувствовала беспорядочные удары его сердца.
Когда он открыл глаза, она уже убрала руку. Прошла минута. Или, возможно, секунда. Для Натали время остановилось. Наконец она глубоко вздохнула.
— Я не могу, — сказала она снова. — Я не могу вам сказать, что это не правильно.
— Тогда я возьму вас. — Его голос стал хриплым. Я возьму тебя всю.
Он подался вперед, чтобы поцеловать ее.
Его руки были повсюду, исследуя и лаская ее, запутавшись в шелке ее ночной рубашки.
— Тебе хорошо?
Он дышал в ее ухо, и, застонав, она испугалась, что может совершенно растаять, растопиться, раствориться в его безудержной страсти. Зажигая огонь в ее уже разгоряченном теле, он утверждал свое требование. Что бы он делал, если бы она попросила больше, если бы она…
Он снял с нее трусики, и внезапно она перестала думать. Он заскользил вниз по ее телу, беря то, что хотел, давая ей то, в чем она нуждалась. Натали боролась за каждый свой вздох, боролась со своей вдруг возникшей застенчивостью, за мучительное желание исполнять свои самые глубокие, самые интимные фантазии.
Но она не могла говорить об этом вслух. Она не могла признаться Заку, что Дэвид никогда не предлагал ей такие ласки, никогда не дарил ей такого наслаждения, какое она получает теперь.
Она закрыла глаза, и Зак притянул ее еще ближе.
Комната начала вращаться в ее сознании разноцветными пятнами. Его поцелуи были подобны наркотику, теплому и захватывающему. Она отвечала ему каждым движением своего жаждущего тела.
Никогда еще Натали не ощущала таких раскаленных добела вспышек, проносящихся через ее кровь.
Она улыбнулась. Улыбка сирены. Приманка соблазнительницы. Зак знал, что уже слишком поздно идти назад, спорить со своим желанием. Он отбросил одежду и поцеловал ее так крепко, как только мог.
— Зак…
Она произнесла его имя, имя своего защитника.
Зак прижал свои губы к виску Натали. Он мог чувствовать биение ее сердца, стучащего рядом с его сердцем.
— Ты в порядке?
— Ммм… — мечтательно протянула она. — А ты?
Нет, думал он. Он так возбужден, что едва мог думать. Ему нравилась эта женщина. Ему нравилось то, как она смотрела, как двигалась, какова была на вкус…
Натали вонзила свои ногти в его плечо, но он даже не почувствовал этого. Он думал, что это его наказание. Или это его фантазия? В этом пункте он не мог быть уверен.
— Пожалуйста, скажи мне, что ты принимаешь те таблетки, которые я видел в твоем ящике в ванной.
Она освободилась, прижавшись к нему ближе и лаская его.
— Да.
— Хорошо.
Больше, чем хорошо, подумал он. Его не интересовало сейчас, почему она принимала противозачаточные таблетки. Все, что его сейчас интересовало, это ее тело. Зак не мог вспомнить, когда он так безнадежно нуждался в женщине, когда он был таким жаждущим и был ли вообще. Она обвила свои ноги вокруг него, сжимая его, как в тисках. Он молился, чтобы она никогда не отпускала его, чтобы это
