лицом на пол.
Прошло всего несколько секунд. Он оглянулся в поисках Сейл. Дважды она его врасплох не застанет. Оказалось, волноваться нечего. Она стояла на том самом месте, где он ее оставил, в углу, из-под закрытых век текли слезы. Несчастная женщина.
Больше всего на свете хотелось убраться из этого сумасшедшего дома. И так тут слишком задержался, но надо навсегда покончить с делом.
Джек взял ее за руку, тихонько повел из гостиной.
– Не обижайтесь, леди, только лучше я вас отведу в безопасное место, ладно? Куда-нибудь подальше от кочерги. Понятно?
– Он меня не любит, – пробормотала она, ни к кому конкретно не обращаясь. – Терпит из-за работы. Все время врал, что любит.
– Наверно.
– Врал...
Джек привел ее к одежному шкафу в холле, поставил среди зимних шуб:
– Я вас тут на несколько минут оставлю, хорошо?
Она смотрела прямо перед собой.
– Столько лет... врал...
Он закрыл ее, хорошенько припер дверцу стулом с высокой спинкой, сунув между стеной и дверцей. Не выберется, пока не откроешь.
Гас лежал в гостиной по-прежнему без сознания. Джек его перевернул, привязал запястья к прочным деревянным ножкам кофейного столика. Вытащил из спортивной сумки два деревянных бруска четыре на четыре дюйма, сунул под левую лодыжку, один под колено, другой над щиколоткой. Достал из чехла пятифунтовую железную кувалду с короткой ручкой.
Поколебался, замахиваясь молотком.
– Считай это, приятель, страховкой, – тихо проговорил он. – Шурин убьет тебя, если не угомонишься.
Никак не мог решиться, пока не вспомнил взгляд Сейл в ту минуту, когда муж методично отбивал ей почки, – боль, покорность, отчаяние. И одним резким ударом перебил левую голень. Гас со стоном шевельнулся на полу, однако не очнулся. Джек повторил то же самое с правой ногой. Собрал все свое снаряжение и вернулся в холл.
Вытащил припиравший дверцу стул, приоткрыл.
– Я уже ухожу, леди. Когда уйду, можете пойти к соседям или куда угодно и вызвать полицию. Кроме того, советую позвонить в «Скорую помощь».
Она в ответ только всхлипнула.
Он вышел черным ходом. Приятно сдернуть с головы чулок. Еще приятней убраться подальше от этого дома.
23
Джек решил возвращаться в Манхэттен через эстакаду на Пятьдесят девятой улице. Поскольку оказывался при этом рядом с Джиа, думал заскочить по дороге в отель. Вики наверняка спит, а Джиа, будем надеяться, нет. После мрачного кошмара у Каслменов требуется немного ласки и света.
Приблизительно на полпути заметил черный седан. Уезжая от Каслменов, огляделся как следует, но тогда не увидел. Может, ждали где-нибудь на обратной дороге.
Или... просто пара ребят случайно едет позади него в город, случайно в черном седане.
Возможно. Только надо точно проверить.
Добравшись до Манхэттена, он спустился под уклон к деловым кварталам, сделал полных три оборота вокруг одного. Черный седан постоянно держался за ним, прямо сзади, даже не трудясь скрываться.
Замечательно. Сперва какой-то гад сшиб его на лестнице, чуть не убила чертова обезьяна-собака, потом получил кочергой по башке. День выдался неудачный, с него хватит.
У следующего красного светофора Джек ударил по тормозам, круто свернул на парковку и выскочил из машины. Кипя от злости, прошагал назад к Линкольн-авеню, рванул ручку водительской дверцы. Закрыто. Забарабанил в стекло:
– Откройте, черт возьми!
Окно опустилось, на него взглянули черные линзы очков. Невозможно сказать, тот ли это тип, за которым он гнался, или тот, что сбил его с ног. Оба выглядят одинаково, на малой части лиц, остающейся на виду, никаких отличительных признаков.
Машин на улице немного, хотя именно в этот момент за черным седаном собрался остановиться красный пикап. Джек махнул ему, чтоб проезжал, не желая иметь свидетелей разборки, которая непременно последует, но пикап все-таки остановился.
Это слегка его обеспокоило. Вспомнилось, что после отъезда из дома Каслменов в зеркале заднего обзора мелькал пару раз красный пикап, хотя точно не скажешь – все внимание было сосредоточено на черном седане. Кто там – подмога шутникам в седане или просто очередной ночной ездок?
Будь пикап черным, встревожился бы по-настоящему, а раз нет, вернулся к черному седану.
– В чем дело, ребята? – сказал он, чуть наклонившись к открытому окну. – Кто вы такие, черт побери, зачем меня преследуете? Неужели моя жизнь значительно интереснее вашей?
